Почему староверы — такие удачливые предприниматели? Почему староверы такие богатые

М.СОКОЛОВ: Добрый вечер. В эфире «Эха Москвы» и телеканала «RTVi» «Цена победы. Цена революции». У микрофона Михаил Соколов. Сегодня в нашей студии Александр Пыжиков, профессор Российского Государственного Гуманитарного университета, доктор исторических наук. Мы говорим сегодня о старообрядцах, или о раскольниках, в эпоху перед великой войной и во время неё. Инициаторы это были НРЗБ спонсоры революции, как предполагают некоторые. Собственно, я начну с общего, такого, подхода. Александр Владимирович, официальная статистика давала цифру 2 миллиона раскольников в России. А на самом деле какая часть населения Российской империи в начале 20 века находилась в разных толках, течениях, согласиях старой веры?

А.ПЫЖИКОВ: Добрый вечер. Конечно, вопрос статистики староверов - это наиболее болезненный актуальный вопрос в изучении всего этого явления российской истории. Он не просто важен. Сколь он важен, столь он и запутан. Поскольку, конечно, достоверной статистики о том, каково же количество староверов на разных истории находилось в нашей стране, не существует. Чтобы ответить на него, нужно, конечно, вспомнить указ Петра I - это в 1716 году время первой ревизии. То есть это первая ревизия, которая описывала, сколько же людей находится на территории Российской империи, то тогда был впервые поставлен вопрос, кто себя будет причислять к старовером, к раскольникам, как тогда говорили. Результат был такой, что из тех, кто участвовал в этой переписи, если говорить современным языком, то староверами себя называли 2% населения - 191 тысяча человек, чуть более. Это составляло 2% того населения Российской империи. С тех пор с 1716 года вплоть до конца 19 века, а именно до переписи 1897 года, переписи Российской империи, которая была проведена по указу Николая II, эта цифра - 2% от населения - практически не изменилась. И 1897 год дал такие же результаты. В графе «Религиозная принадлежность» к раскольникам себя отнесли, опять-таки, те же 2% населения. Только население империи увеличилось и поэтому это уже была не 191 тысяча человек, как 1716 году, а уже около 2 миллионов человек. Но тем не менее это всё те же 2% от населения империи. Таковы количественные данные. Их пытались поставить под сомнение. Их пытались поставить под сомнение и выяснить, каково же реальное положение дел в этом вопросе сама же императорская власть, а именно Николай I. Император Николай I инициировал и провёл масштабные географические, как тогда назывались, статистические они по духу, исследования относительно общности староверия. Он проверял большой интерес к этой религиозной конфессии, которая существовала на территории страны, и постоянно ему говорили о том, что, конечно, ни о каких 2% здесь речи не идёт, об этом говорить просто неуместно. Тогда у Николая I встал резонный вопрос: сколько же конкретно? Было организовано выборочно 3, как их тогда называли, экспедиции (комиссии, экспедиции, если использовать ту терминологию тех лет) в губернии центрального района - а именно в Костромскую, Нижегородскую и Ярославскую. Эти экспедиции были организованы силами центрального аппарата МВД. Именно МВД в те годы было основным министерством и ведало делами раскола. Почему силами центрального аппарата? Поскольку данные, которые предоставлялись местными властями губернскими, были известны. Они-то у власти доверия не вызывали. Поэтому для выяснения настоящего истинного положения дел было решено направить чиновников центрального аппарата, никак не связанных с местными властями, наделить их широкими самыми полномочиями в этом деле, чтобы они смогли как-то прояснить этот вопрос.

М.СОКОЛОВ: Ну и как?

А.ПЫЖИКОВ: Нам, кстати повезло. Историкам повезло. Потому что мы имеем очень полное представление об этих комиссиях. Особенно о ярославской комиссии, которая возглавлялась графом Стенбоком-Фермором, такой был… В этой комиссии работал 27-летний чиновник МВД центрального аппарата Иван Сергеевич Аксаков, будущий русский писатель, публицист известный всем. Так вот, Аксаков писал оттуда письма - из Ярославской губернии - родным домой, где делился впечатлениями, которых он там массу почерпнул. Кстати, эти экспедиции были не кратковременные. Они длились по 2-3 года.

М.СОКОЛОВ: Александр Владимирович, не томите. Сколько насчитали на самом деле для губерний?

А.ПЫЖИКОВ: Эти чиновники и министерство обороны пришли к выводу, что те цифры, которые значатся в губернских отчётах, их нужно умножать на 11 раз. Но делали комментарий: «Видимо, и это не отражает истинное положение дел».

М.СОКОЛОВ: То есть, видимо, соотношение оставалось примерно таким же, то есть минимум 25-30% реально принадлежали не к никониановой вере, а к староверию…

А.ПЫЖИКОВ: В 1897 году когда перепись была проведена и те же 2% раскольников - 2 миллиона - были указаны, то в прессе тех лет российской сразу появилась масса статей, которые стали это комментировать. Статьи назывались так: «2 миллиона или 20?» То есть опять это десятикратное, одиннадцатикратное увеличение. То есть даже увеличение, которое было зафиксировано добросовестно в николаевскую эпоху (Николая I) - оно сохранилось. Видимо, если уж ставить точку в этом вопросе, здесь надо сказать таким образом: если 2% это реально от населения империи, а православных вообще было в Российской Империи было свыше 70%, то, как мне кажется, учитывая все те события, которые затем произошли с этой империей - то, что она перестала существовать - позволяет говорить о цифре в 35% населения от православных, которые проживали на территории нашей страны.

М.СОКОЛОВ: Я напомню, что в эфире «Эхо Москвы» Александр Пыжиков, доктор исторических наук. Говорим о раскольниках, старообрядцах… Телефон для SMS, чтобы вы могли послать свой вопрос - +7-985-970-45-45. Александр Владимирович, не воспринимала ли империя староверов как иностранных агентов? Ведь я так понимаю, что высшая иерархия, например, поповцев была вне России, а, по-моему, в Австро-Венгрии. Так это было?

А.ПЫЖИКОВ: Да. Белый карниз - это, конечно, известный сюжет исторический…

М.СОКОЛОВ: То есть пытались их всё время контролировать, так сказать, как, такое, подозрительное сообщество.

А.ПЫЖИКОВ: Да, особенно тот же Николай I, которого мы упоминали только что. Он вообще был озабочен различными революционными всякими идеями, течениями, которые в это время развились, набрали популярность на западе. Поэтому его волновало всё, что представляет угрозу его трону, скажем так. И староверов в том числе.

М.СОКОЛОВ: Хорошо. Если говорить о, собственно, уже той части староверов, которые поднимались, богатели и так далее… Если посмотреть вашу книгу, то создаётся ощущение, что там произошло нечто, такое, интересное, я бы сказал, с моралью в конце 19 века. Ведь многие староверы разбогатели фактически на общинные деньги, на общественные. А потом получилось, что они приватизировали это общее, так сказать, такое, конфессиональное имущество, стали купцами, фабрикантами. Тем не менее, они, кажется, сохранили своё влияние на единоверцев, да? Интересный, правда, такой феномен? С одной стороны они вроде бы их слегка пограбили, а с другой стороны могли на них влиять. Как это объяснить?

А.ПЫЖИКОВ: Да, действительно. Этот интерес Николая I к староверию кончился тем, что староверие попало под жёсткий репрессивный пресс, который он устроил. То есть он решил, что поскольку дело здесь тёмное мутное с этим староверием, то тогда нужно это всё разрушать. Николай I прежде всего пытался разрушить экономическую модель, хозяйственную модель староверия. А правильно, как вы сказали, хозяйственная модель староверия базировалась не на частной собственности, а на общинной. Нашим языком, на общественной собственности. То есть, такие, коллективные начала в экономике. Почему это было? Откуда это взялось? Почему это так сохранилось? Это очень просто. Потому что староверие это была та проигравшая религиозная конфессия, которая подвергалась гонениям и давлению всегда. Для того чтобы выжить в чужеродной для них среде, в конфессиональном плане прежде всего, то, конечно, требовалось соединение каких-то коллективных усилий. Поэтому всё их развитие и выстраивание их жизни происходило не вокруг утверждения института частной собственности, а вокруг коллективных общинных начал. То есть «все вместе должны поддержать жизнь и сохранить нашу веру». Отсюда такая консервация и воспевание таких коллективных начал. Всё это действительно было в староверии. Со стороны властей это сначала не обнаружилось так чётко и ясно. Это понимание пришло только в середине 19 века. Опять, это Николай I и его чиновники установили это первыми. Что получилось? Получилось, что Николай I решил просто прекратить подобную практику и всё перевести на нормальные, так сказать, рельсы римского права…

М.СОКОЛОВ: То есть записать имущество на частных владельцев.

А.ПЫЖИКОВ: Да, всё как должно. То есть наследовать должны наследники, там, право наследство ничем не может быть поставлено под сомнение и всё прочее. Хотя там внутри этого конфессионального староверческого общества действовала другая логика и другие, так сказать, законы, если их можно назвать законами. Управляющие не были хозяевами. Они были управляющими этих предприятий. Они не были подлинными собственниками. И передать кому-то они не могли, если дети перестали, как бы, иметь отношение к вере или не проявляли тех деловых качеств, как их родители. То теперь в середине 19 века эта модель полностью ломается под давлением властей. И происходит её нормализация с точки зрения цивилизованного гражданского права. Восстановлено полностью право наследия. И надо сказать, что эти управляющие, которые выглядели как бы владельцами в первой половине 19 века для властей - они быстро поняли, в чём этот пресс силовой даёт им преимущества. Какие преимущества? Преимущества простые. Зависимость не от иноверцев, а от имперского закона, конечно, представлялась более перспективной. Они быстро приняли эти правила игры, которые власть навязала. И, собственно, с середины… Если точнее, после отмены крепостного права уже в пореформенный период они полностью встроились в гражданское и правовое поле империи и стали такими же капиталистами, как петербургские или южные или какие-то другие.

М.СОКОЛОВ: Я так понимаю, что в России где-то уже к концу 19 века появилась, такая, достаточно мощная московская группа купцов, фабрикантов и выходцев из староверов, которые находили взаимопонимание с властью, по крайней мере при Александре III. На какой основе возникло это взаимопонимание в тот момент?

А.ПЫЖИКОВ: Конечно, появилось. Вы правы. Это обязательно нужно выделять и говорить, что это, такая, неотъемлемая и важная черта истории 19 века. С середины 19 века вся вторая половина этого столетия характеризуется тем, что на экономическую арену выходит мощнейший игрок хозяйственный - это Московская купеческая группа. Почему московская? Это не в том плане, что она исключительно в рамках Москвы действовала. Московская - это в чём-то нарицательное имя. Они жили в Москве. Но их фабрики, мануфактуры и предприятия располагались во всей центральной России. Это огромный анклав. Центр России, Поволжье. Эта Московская группа выросла абсолютно на рыночных, таких, условиях абсолютно без помощи правительства, они не обращались за помощью и те не думали, что зачем кому-то помогать… У них были свои интересы - иностранные, дворянские круги. Так вот, эта группа, выросшая на конфессиональных рыночных крестьянских основах, они все были выходцами из крестьян, полуграмотные. Первые особенно. Эта группа стала предъявлять свои права на своё достойное место в Российской Империи, мотивируя тем, что «Мы-то на самом деле есть исконно-русские люди. Мы местные, мы не иностранцы, мы не полунемцы, как это чиновничество и прочее. И мы имеем право, если так можно сказать, на контрольный пакет российской экономики. Мы русские люди, имеем это право».

М.СОКОЛОВ: И, в общем, это как-то счастливо у них совпало с изменением официальной идеологии…

А.ПЫЖИКОВ: Конечно. Александр II, как бы, держался терпимо по отношению к ним, но на расстоянии. Многие факты об этом говорят. То есть он не стремился навстречу к ним, но в то же время он прекратил, конечно, практику, которую использовал Николай I. То есть это диаметрально уже противоположные вещи. Но на сотрудничество он не шёл. Такой, тихий нейтралитет дружелюбный был. С Александром III ситуация меняется. И меняется очень заметно. Все мы помним, что Александр III был, такой, национально-ориентированный государь, если так можно сказать… Александр II, кстати, большую часть времени говорил по- французски. С Александром III ситуация, конечно, абсолютно кардинально меняется. Он национально-подчёркнутый. Он делает ставку на национальные силы, поскольку идейный курс Александра III обеспечивала так называемая русская партия, как её в истории называют. Это русская партия, в которую входили славянофилы, Аксаков, о котором мы упоминали, Самарин, Чижов - это, такой, коммерсант славянофильского разлива, группа, возглавляемая Катковым, который, естественно, тоже проявлял себя на национальном поприще, князь Мещерский - это друг детства Александра III, который, так сказать, филиал Русской партии в Петербурге, как его называли, устраивал…

М.СОКОЛОВ: Газета «Гражданин»...

А.ПЫЖИКОВ: Да, газета «Гражданин». И именно эти люди собрали разную публику… Причём, там был писатель Достоевский. Он участвовал в этих встречах. Мельников- Печерский, который писал о староверческой эпопее в лесах на горах. То есть всё было пропитано, таким, национальным духом.

М.СОКОЛОВ: Достоевский им советовал: «Позовите серые зипуны», то есть «Обратитесь к крестьянству, к народу»... Их, купцов и позвали, выходцев из народа…

А.ПЫЖИКОВ: Тут, да получилось… Эта группа, именуемая Русской партией, нашла себе объект достойный применения своих идейных воззрений. Причём эти купцы охотно пошли на эту встречу, потому что они понимали, что на верхах того времени не каждый готов идти на сотрудничество с ними. Они всё прекрасно понимали. Они с удовольствием разыгрывали выходцев из народа, о которых нужно заботиться, бизнесу которых нужно помогать всячески.

М.СОКОЛОВ: Помогли,

А.ПЫЖИКОВ: Конечно, помогли. Александр III сделал к ним шаг навстречу. Вообще, я даже говорю в своей книге используя такую формулировку, что московское купечество староверческое представляло своего рода экономическое отделение Русской партии. Они питали идеями Каткова, Аксакова экономическими. А какие экономические идеи? Это протекционизм. Жёсткий протекционизм. Конечно, помогли. Александр III на это пошёл. Его министр финансов Вышнеградский, который проведён на ключевой пост экономический усилиями Каткова, Аксакова, Мещерского вместо Бунге, которого они считали либеральным и недостойным откликаться на национальные идеи. Вышнеградский установил мощнейший самый, это известно, протекционистский таможенный тариф… Самый большой в Европе. И под охраной его тарифа…

М.СОКОЛОВ: То есть закрыл рынок и сделал возможности их бизнеса более выгодными?

А.ПЫЖИКОВ: Да, чтобы они окрепли, чтобы внутренняя экономика окрепла, чтобы представители этой внутренней экономики смогли выйти на новый уровень. И они вышли. Это абсолютно точно. К концу 19 века Московская купеческая группа окрепла как никогда.

А.ПЫЖИКОВ: Да. В истории староверческого купечества есть 2 узловых точки. Об одной мы уже сказали - это середина 19 века, когда они, собственно, вошли в гражданское поле империи. И вторая узловая точка, которая отразилась на судьбе всей Российской империи - это конец 19-начало 20 века, связанное с изменением курса царизма. В чём, собственно, это было изменение? Конечно, протекционистский тариф был высоким, он оставался высоким. Министр финансов Витте, который стал к тому времени министром финансов, не покушался, естественно, на него. Но он выдвинул следующую идею, которую олицетворял собственной персоной. Идея состояла в привлечении иностранного капитала в объёмах невиданных ранее. Логика была простая: «Русское купечество - хорошее, никто не говорит. Но ждать, пока они достигнут нужных кондиций, когда они вырастут, можно очень долго. Мы безнадёжно отстанем от запада. Поэтому нужно немедленно сделать рывок. Нужно сюда открыть ворота для иностранного капитала прежде всего. Пусть они приходят сюда, оборудуют производства, предприятия, делают какие-то промышленные активы. Это позволит сделать рывок вперёд. А купечество? Хорошее, но пусть подождёт». То есть тем самым им указывалось на вторую роль. А они претендовали на самую главную скрипку в экономике. А им было сказано, что ни о каких первых ролях с этих пор речи быть не может. Это очень было обидно для них потому, что Витте начинал абсолютно как человек кругов Аксакова и Каткова. Он публиковался в их изданиях, в их газетах. Его родной дядя - Фадеев - это был предводитель Русской партии, который манифесты её писал и издавался тиражами… Они считали его своим и теперь этот человек (почему у Витте была такая репутация хамелеона) настолько переориентировался, что лучшими его друзьями стали питерские банкиры во главе с Родштейном, директором Международного Петербургского банка. Это, конечно, для купечества была просто пощёчина, что человек, которого они считали своим, отнёсся к ним таким образом.

М.СОКОЛОВ: То есть получилось, что, как нам пишет Алексей НРЗБ, что консерваторы превратились в реформаторов и склонились, получается, к, такой, активной политической позиции в какой-то момент, от которой они уклонялись…

А.ПЫЖИКОВ: Совершенно верно в этом вопросе подмечена суть дела. Я скажу чуть подробнее. Конечно, когда при Александре III был ренессанс московского купечества, даже ренессанс старообрядчества… Преображенское, Рогожское кладбища чувствовали себя как никогда хорошо… Это их духовные центры. Они уже не были финансовыми артериями, как раньше… Всё, казалось, идёт так по их сценарию. И их политика, политика верноподданничества - ползать на коленях вокруг трона - себя полностью оправдывает. Дивиденды экономические идут в руки. Русская партия эти дивиденды правильно оформляет и, так сказать, материализует в конкретную политику. Всё хорошо. Но дальше, когда случился поворот Витте, о котором мы говорим, поворот в сторону иностранного капитала, в объёмах которого никогда в России не было… Я подчеркну. Ни при Петре I, ни при Екатерине II это даже нельзя говорить. Это ни в какое сравнение не идёт. Когда произошёл такой новый финансовый акцент, они поняли, что стоянием на коленях у трона вопрос не решить. И верноподданничесткие заклинания, которым они посвящали всё своё время, теперь не работают. Нужны какие-то иные механизмы, чтобы выйти из этой ситуации, как-то минимизировать своё такое ущемлённое положение, в котором они так нежданно-негаданно оказались.

М.СОКОЛОВ: И что? Как всё-таки произошёл этот блок - с одной стороны купечество, с другой стороны некое земское либерально-демократическое движение. Как они нашли друг друга?

А.ПЫЖИКОВ: Либеральное движение на самом деле до конца 19 века представляло из себя довольно жалкое зрелище. Даже все те полицейские источники, которые отслеживали всё это, анализировали - они не скрывали своей иронии по отношению этого движения. Говорили, что там 10-15 человек способные на какие-то решительные шаги, остальные - это просто всё несерьёзно, опасений нет. Так оно всё оставалось. Попытки заинтересовать купечество какими-то либерально- конституционными проектами до начала 20 века ни у кого не удавались. Это

Абсолютно обречённые были попытки. Теперь ситуация изменилась. Купечество быстро и активно стало искать новые механизмы. Новые механизмы какие? Механизмы по ограничению самодержавия и правящей бюрократии, чтобы не было таких штук, как с ними проделал Витте, так примитивно говоря. Эти механизмы сразу были найдены. Они уже были в Европе апробированы давно, там они цвели. Это, такое вот, конституционное правление. То есть все законные права должны выражаться не верховной волей, а конституцией прежде всего. И правящая бюрократия не должна иметь монополию на управление. То есть парламентские формы должны ограничить её в реализации политики. Купечество увидело этот механизм и начало в него вкладываться.

М.СОКОЛОВ: А какая из групп всё-таки тех же старообрядцев - поповцы, безпоповцы, какой-то толк - оказалась наиболее активна в том, чтобы поддержать эти движения?

А.ПЫЖИКОВ: Здесь очень важный момент, который зачастую упускается из виду. А именно, когда мы говорим «староверы», «раскольники», «староверческое купечество» - это не совсем правильно. Потому что если быть идейно точным, то нужно всегда иметь в виду, какие староверы - поповцы или безпоповцы. Конечно, всё, о чём мы говорим - эта Московская купеческая группа - костяк её составляли поповцы, это Белокриницкая иерархия, о которой мы упоминали. Основной костяк миллионеров, которые выросли из крестьянской среды - они были представителями Белокриницкой иерархии, то есть Рогожского кладбища. Безпоповцев там были единицы. В первом ряду ведущих миллионеров их очень мало.

М.СОКОЛОВ: Ну что же, мы продолжим наш разговор с доктором исторических наук, профессором Российского Государственного Гуманитарного университета Александром Пыжиковым о старообрядцах, купцах перед и во время Великой войны после выпуска новостей.

НОВОСТИ

М.СОКОЛОВ: В эфире «Эха Москвы» и телеканала «RTVi» «Цена победы. Цена революции». Сегодня наш гость - доктор исторических наук Александр Пыжиков, автор книги «Грани русского раскола». Продолжаем нашу беседу о роли купцов- старообрядцев в тех переменах, которые происходили в России в начале 20 века. Ну что же, сразу же у меня есть вопрос. Алексей спрашивает: «Какая из групп старообрядцев наиболее активно была уже в революционном движении?» А Алексей Кучегашев написал: «Что связывало Савву Морозова и большевиков?» Действительно самая интересная фигура. Видимо, может быть, самая яркая. Появились купцы, которые спонсировали не только либералов, земское движение, но и социал- демократов. Почему?

А.ПЫЖИКОВ: Во-первых, у купечества было особое положение в оппозиционном движении. Поскольку мы говорили, как они оказались в этом оппозиционном движении. Они вложились в утверждение формирования механизма ограничения правящей бюрократии во главе с императором, то их интерес сразу был прикован ко всем тем, кто разделял эти идеи. Эти идеи тлели всегда среди интеллигенции, земцев, какого-то третьего элемента…

М.СОКОЛОВ: Я думаю, и бюрократия тоже.

А.ПЫЖИКОВ: Да. Это особая статья. Там, конечно, да. Это тоже малоизвестная страница. Но если сейчас мы говорим о купечестве, да… То есть такие вот разные группы всегда существовали. Мелкие группы. Это на уровне кружков. За уровень кружков это никогда не выходило до начала 20 века. Там и оставалось всегда. Поэтому когда я смотрел все эти полицейские отчёты на эту тему в архиве, то никто никакого беспокойства не высказывал. Это абсолютно так. Но всё изменилось в начале 20 века. И по этим полицейским отчётам уже к 1903 году, чувствуется, они наполнены тревогой. Они чувствуют, что что-то поменялось. Поменялось что? Возникла мода на либерализм, на конституцию. Возникла эта мода в обществе российском, интеллигентских слоях прежде всего. Откуда? Как это получилось? Здесь ответ очень простой. Московское купечество сделало одну очень значимую вещь с конца 19 века, о которой знает каждый, но никто не понимает и забыли сейчас назначение этого культурного…

М.СОКОЛОВ: Всякий был в Третьяковской галерее.

А.ПЫЖИКОВ: Да, культурно-просветительского проекта, если так можно говорить, инициированного и оплаченного, самое главное, московским купечеством. Видные представители московского купеческого клана фактически создали всю эту культурно-просветительскую инфраструктуру, говоря современным языком. О чём я говорю? Третьяковская галерея, которая собиралась… Не забудем, как она собиралась. Она собиралась в пику эрмитажу императорскому. Эрмитаж был наполнен картинами западных художников европейских. Здесь акцент делался на своих, на русских. И, собственно, это и составляет костяк Третьяковской галереи. Затем театр - это МХАТ, Московский Художественный театр - это ничто иное как изобретение и реализация купеческой идеи. Это очень значимое явление. Оно в культурной жизни выходит за рамки… Оно пережило рамки и 1905 года, и 1917 года, и 1991 года. То есть насколько это действительно была хорошая плодотворная идея. Во главе МХАТ стоял, как известно, Константин Сергеевич Станиславский. Не все знают, что это старообрядческий купеческий род Алексеевых. Он один из родственников Алексеева, который даже был московским городским главой в первопрестольной… МХАТ тиражировал, нёс либерально- демократические идеи. Он делал их модными. Пьесы Горького всем известные… Например, «На дне» всем известная - это ничто иное как исполнение заказа МХАТ, который просил Горького написать что-то такое демократическое, берущее за душу и Горький выдал эту пьесу «На дне». Там же были все эти премьерами, которые заканчивались огромными аншлагами, демонстрациями потом с чествованием Горького и МХАТ, что они сделали такой культурный продукт. Оперы Мамонтова, частные оперы Мамонтова, где заблистало открытие русской культуры - это Фёдор Шаляпин. Это всё открытие Мамонтова. А какие оперы ставила эта частная опера! Какие постановки! «Хованщина» - это абсолютно старообрядческая эпопея, которая неприятна для Романовых. «Борис Годунов» - опять-таки, неприятная для дома Романовых страница. Заковыристые, такие, идеи выняты и растиражированы на публику. То есть эта инфраструктура создала такую либерально-демократическую атмосферу. И к ней сразу стали проявлять интерес очень многие образованные люди из интеллигенции. Возникла мода, как я уже сказал, на либерализм. Но этим не ограничилось московское купечество.

А.ПЫЖИКОВ: Вы в вопросе правильно сказали, радиослушатель правильно задаёт вопрос. Как эти революционные элементы? Правильно, потому что купечество прекрасно понимало, что недостаточно разных респектабельных земцев дворянского происхождения, умудрённых знаниями профессоров - этого недостаточно для продавливания модели по ограничению самодержавия и правящей демократии. Да, это хорошо, это нужно, но этого не достаточно. Гораздо убедительнее если все эти идеи будут звучать на фоне взрывов, бомб и выстрелов из ружей. Тут им была нужна та публика, которая способна обеспечить этот фон. И купечество занимало, как я сказал, уникальное движение в оппозиционном движении. Оно общалось как с профессорами и земцами, которые были князья и графы, некоторые из них… И так же комфортно себя чувствовало с теми слоями, которые могли осуществлять эти террористические акты и что-то подобное…

М.СОКОЛОВ: А Савва Мамонтов? Он был экзотический персонаж в данном случае?

А.ПЫЖИКОВ: Нормальный купеческий персонаж. Почему у всех он на слуху?

М.СОКОЛОВ: Потому что такая трагическая судьба - самоубийство…

А.ПЫЖИКОВ: В мае 1905 года… Там разные версии. Кто-то говорит, что его убили, кто-то, что он застрелился. Это можно выяснять…

М.СОКОЛОВ: Деньги пошли большевикам частично.

А.ПЫЖИКОВ: Он, конечно общался. Горький об этом свидетельствует. Но только почему говорят?.. Савва Тимофеевич Мамонтов…

М.СОКОЛОВ: Савва Морозов.

А.ПЫЖИКОВ: Морозов, извините. Савва Тимофеевич Морозов - такой, яркий персонаж, правильно вы заметили. Но им-то дело не ограничивается. Это не какая-то его личная инициатива. Это инициатива, которую проявлял целый клан, это общность купцов. Это купеческая элита. Там много других имён. Тот же, о котором упоминали, Мамонтов, Рябушинские братья, которые тоже на этой стезе сделали гораздо больше, чем тот же Савва Морозов. И затем там очень много фамилий. Причём, не только из Москвы.

М.СОКОЛОВ: Нам пишут: «Четвериковы, Рукавишниковы, Дунаевы, Живаго, Щукины, Востряковы, Хлудовы» - всё это одна группа, да?

А.ПЫЖИКОВ: Хлудовы, Щукины, Четвериковы - это всё одна группа, это так называемая московская группа.

М.СОКОЛОВ: Александр Владимирович, хорошо. Прошла, так сказать, революция, добились Государственной думы, добились некоторого ограничения самодержавия, хотя Дума не контролировала примерно 40% бюджета госкомпаний и государственные банки, прямого влияния на правительство тоже не имела. То есть получилось так: боролись-боролись, спонсировали-спонсировали, а результата нет. Что было перед Первой Мировой войной, опять же, с этой группой? Какова была её политическая активность, этой московской купеческой, я бы сказал, группировки?

А.ПЫЖИКОВ: Конечно, Дума была учреждена. Вообще, по моему убеждению Николай II всё равно бы эту Думу учредил, только, конечно, по своему сценарию, со своей логикой, в своей последовательности, которую он планировал соблюсти. Но у него не получилось. Эти бурные события, особенно осени 1905 года - так называемое московское обострение. Декабрьское восстание - это высшая точка этого обострения. Декабрьское восстание вооружённое в Москве этот сценарий сбило.

М.СОКОЛОВ: Да, когда купцы закупали оружие для своих рабочих.

А.ПЫЖИКОВ: Да. Это абсолютно, как бы… Я здесь абсолютно не первопроходец. Многие авторы указывали, что вся забастовочная волна в Москве начиналась с заводов и фабрик, которые принадлежали купцам. Механизм очень простой. Они выплачивали зарплату, но говорили, что можно не работать в этот день. Как вы понимаете, желающих было немало. Все с радостью в этом участвовали. Это поощрялось. Это инициировало всю эту забастовочную волну. Этот механизм давно уже открыт. Многие учёные об этом писали. В данном случае я просто обобщил большую часть того, что написано. Конечно же, не всё. Так вот, учреждение этой Думы состоялось. Да, Дума законодательная. На большее пока не претендовали. Нужно было посмотреть, как этот новый государственный механизм будет работать. То есть нужно было апробировать, как он в действии будет функционировать. Здесь из купеческого клана взялся провести эту апробацию, если так можно сказать, известный московский деятель Александр Иванович Гучков. Его положение в московском купечестве особенное. Он не принадлежал к основному костяку этого московского купечества, а именно к Белокриницкой иерархии. Он вышел из Феодосиевского беспоповского согласия. Но уже к концу 19 века он был единоверцем. Такая, маскировочная была сеть, образ такой. Он был единоверцем, хотя, конечно, к православию он относился ничуть не лучше, чем его предки. Это понятно. Но этот Гучков Александр Иванович - он активный политический деятель. Он выдвинулся в 1905 году. Он взялся стать неким предводителем, который выражает интересы московского купечества по отношению к власти, к правительству, к Петербургу. У него установились тёплые очень отношения доверительные с премьер- министром Столыпиным. Это известный факт. Он убедил все эти московские круги, что он сможет сделать так, что эта модель, которую продавливали в 1905 году, заработала, заработала так, как хотелось бы и он за это будет отвечать. Он возглавляет самую крупную фракцию в Государственной думе, фракцию октябристов, у него есть полные доверительные отношения со Столыпиным, поэтому он сможем,

Говоря нашим языком, разруливать все коммерческие вопросы.

М.СОКОЛОВ: Но не получилось.

А.ПЫЖИКОВ: Первый опыт у него был положительный в 1908 году. Всё-таки Гучков и Дума смогли уговорить Столыпина, чтобы он пресёк инициативы по созданию треста из металлургических мероприятий на юге, где в основе лежал иностранный капитал. Это была крупная очень победа в 1908 году. Историки экономики её знают, я думаю, помнят. Затем, конечно, начались пробуксовки. Чувствуя это, Гучков решился на крайний шаг. Он решился возглавить третью Государственную думу, чтобы получить доступ к царю. Он тогда получил право постоянного доклада у императора. Он решил этим правом воспользоваться, чтобы влиять на него. И поэтому в 1910 году он из руководителя крупнейшей фракции становится председателем Государственной думы. Но с царём общение не заладилось. Конкретно Гучков планировал… Он был убеждён, что он уговорил царя назначить одного персонажа морским министром. Николай II согласился, с улыбкой его проводил и назначил другого - Григоровича в 1911 году, после чего всем стало ясно, каково же влияние Гучкова, что оно близко к нулю, если вообще о каком-то можно здесь говорить. После этого у купечества произошло осмысление, осознание того, что эта модель ни к чему не приведёт.

М.СОКОЛОВ: Александр Владимирович, получается так, что где-то в 1914 году мы видим к лету 1914 года реальное политическое обострение ровно похоже по тому же самому сценарию в лето перед 1905 годом - те же практически лозунги, начинаются забастовки на разнообразных предприятиях, Москвы в частности. Что это? Снова значит они взялись за старое, да? Только найдя союзников, как я понимаю, ещё и в бюрократии. А.ПЫЖИКОВ: Здесь самый интересный эпизод нашей истории царской империи, который почему-то выпадает из поля зрения исследователей. Мы сейчас говорили о Гучкове, что он пытался какую-то роль играть посредника, такого, между правительством и московскими деловыми кругами. Всё это кончилось полным политическим банкротством его на тот момент. То тогда нашёлся другой персонаж, который взялся с большим успехом и основанием играть эту роль. Речь идёт не о каком-то выходце из купечества, а об одном из царских фаворитов, фаворитов царской четы - императора и императрицы. Я говорю об Александре Васильевиче Кривошеине. Это крайне интересная фигура российской истории. Что интересного? Он двигался по бюрократической лестнице царской, очень уверенно быстро двигался. То есть очень была бурная карьера. Её обеспечивал один царский приближённый - это Горемыкин. Такой был премьер-министр, министр МВД. Он оказывал покровительство Кривошеину. Кривошеин очень быстро двигался и оказался в правительстве Столыпина чуть ли ни его правой рукой. Но упускается из вида одна деталь. Кривошеин был не просто царским бюрократом. Он женился в конце 19 века на внучке Тимофея Исаевича Морозова, самого столпа, отца Саввы Морозова, Елене Карповой, если быть точной в её фамилии. И породнился с таким купеческим кланом, который находился в центре этой всей московской буржуазии и московского купечества. Он стал своим. И тут мы впервые в российской истории, чего не было весь 19 век, а о более раннем времени говорить не приходится, становимся свидетелями странного такого стечения обстоятельств, что любимец царя и свой человек в московском купечестве. Именно такое особое положение его в этих властных и экономических структурах позволило ему стать центровым в продвижении парламентского проекта, то есть превращении Думы из законодательной в полноценный парламент в западном смысле этого слова. То есть Дума, которая не просто издаёт законы, но и которая оказывает влияние на назначение в правительстве, которая управляет. Кривошеин хотел это сделать. Московское купечество, естественно, связанное с ним родственными узами, пошло с ним на более прочный союз, чем с Гучковым. Тот на тот момент отошёл уже на вторые-третьи роли, его не видно. Кривошеин именно и взялся продавливать это сверху. Это 1915 год. В 1914 году до войны это всё начиналось, начиналось успешно, Кривошеин делал очень успешные шаги по устранению своих противников из правительства. Конечно, был соответствующий фонд забастовочный в Петербурге. Опять всё это началось. Руководили, конечно, уже здесь люди другие - это социал-демократическая фракция дума «Трудовики», где Керенский уже появляется. Ими уже руководили представители купечества, в

Частности Коновалов - крупнейший капиталист, ближайший соратник Рябушинского, целый группы соратник… Это тоже очень видный и уважаемый купец Москвы. Он был на связи, он тоже был членом Госдумы, он отвечал за это направление. То есть вся такая ситуация снова взбудоражилась. В 1915 году были уже военные условия, но тем не менее из-за того, что были неудачи на фронте, решено было снова эту тему будировать. Кривошеин её начал…

М.СОКОЛОВ: То есть это создавался прогрессивный блок от правых до фактически социал-демократов в Думе под лозунгом, такого, ответственного правительства народного доверия. Фактически получается, вы считаете, что за ним стояла именно московско-купеческая группировка.

А.ПЫЖИКОВ: В экономическом плане если бы всё это получилось и было реализовано, то в экономическом смысле московское купечество было бы главным бенефициаром всего этого дела. Это вне всякого сомнения.

М.СОКОЛОВ: А почему Николай II не пошёл на такое решение, наоборот как-то повернулся спиной, отставил в конце концов Кривошеина, пошёл на конфронтацию. В чём был смысл? Проект был достаточно выгодный во время войны. Они обещали стабилизацию, полное взаимопонимание с фактически стабильным большинством Думы. Почему он пошёл на такое самоубийственное решение?

А.ПЫЖИКОВ: Здесь всё-таки, наверное, ключевые слова - «Во время войны». Вся эта эпопея, вся история с прогрессивным блоком развивалась во время войны. Николай II отказывался производить такие политические шаги в военных условиях. Он считал, что нужно всё-таки сначала довести эту войну до победного конца и тогда уже на лаврах победителя возвращаться к этой теме, но никак не раньше. Именно за такую последовательность действий он очень жёстко выступал. И Кривошеин не смог его переубедить. Кривошеин говорил, что нужно это сделать, это лучше скажется на наших военных делах и мы быстрее победим. Но Николай II считал, что всё-таки лучше возглавить армию. Он стал верховным главнокомандующим как раз в августе 1915 года. «Это сейчас более своевременно, чем увлекаться политическими комбинациями. Политические комбинации» - считал он - «подождут окончания войны. После к ним вернёмся». А пока он заложил свой авторитет, чего, кстати, Кривошеин не советовал ему - класть на алтарь свой авторитет и свою фигуру, свою царскую персону, что лучше пускай возглавляет войска верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич. То и в случае неудачи всё можно как бы списать на него. Но Николай II решил, что он всё это возьмёт на себя, в этом его долг. И он заложился полностью на военное направление, что естественно в годы войны. А политические все комбинации, политические действия он решил оставить на потом. Но поскольку Кривошеин и его союзники из правительства настаивали, то он вынужден был с ними расстаться, скажем так.

М.СОКОЛОВ: Хорошо. Ну вот были созданы, тем не менее, при участии купечества этого нам уже знакомого военно-промышленные комитеты, при них рабочие группы. Полиция, в частности, я вижу, считала их сетью заговорщиков, дестабилизирующих и так далее. А в основной деятельности они были недостаточно эффективны… Каково ваше мнение? Что это были за структуры всё-таки? Это были структуры помогавшие армии или это были структуры, которые готовили какие-то политические акции?

А.ПЫЖИКОВ: В годы войны именно в Москве она была инициатором… Буржуазные круги, земские круги инициировали создание общественных организаций для помощи фронту. То есть идея такая, что бюрократия не справляется со своими обязанностями, не может обеспечить победу, поэтому должна подключиться общественность. Вот в лице земского городского союза и новой такой организации… Это изобретение Первой Мировой войны - это военно-промышленные комитеты, где буржуазия собирается с силами и помогает фронту ковать победу. Но заметим, что все военно-промышленные комитеты действовали на казённые средства. Всё это из бюджета поступало в эти военно-промышленные комитеты. Они этими суммами оперировали, а отчитываться не особо хотели, естественно. Здесь кроме помощи фронту возникли при военно-промышленных комитетах так называемые рабочие группы… Опять это фирменный, такой, знак московского купечества,

Когда опять подтягивались народные слои для решения каких-то проблем, которые им нужно было продавить наверху. Создавался такой фонд. Эти рабочие группы, так сказать, демонстрировали глас народный в поддержку тех инициатив, которые реализует купеческая буржуазия. Кстати, очень много рабочие группы… Например, при ЦВПК - это при Центральном военно-промышленном комитете - сделала очень большие дела. С помощью рабочей группы произведён секвестр Путиловского завода, который принадлежал банковской группе русско-азиатского банка. Московское купечество всегда противостояло банкам питерским и пыталось как можно сильнее их ущемить. Рабочие группы внесли сюда свой вклад даже в годы Первой Мировой войны. И конечно же, непосредственно перед февралём 1917 года все те воспоминания, которые в эмиграции опубликованы и изучены сейчас, они позволяют утверждать, что рабочие группы представляли из себя действительно боевой штаб, не побоюсь этого слова, по расшатыванию царского режима непосредственно на последней стадии. Именно они координировали все действия вместе с Думой того, чтобы показать царизму, что он обречён.

М.СОКОЛОВ: Скажите, заговор Гучкова, военно-купеческий заговор, о котором ваши коллеги многие пишут, якобы против Николая и Александры Фёдоровной - всё- таки это миф или нереализованная возможность из-за такого спонтанного начала солдатского бунта в феврале 1917 года.

А.ПЫЖИКОВ: Конечно, это не миф. Вся последовательность действий в исполнении московского купечества убеждает в том, что к этому шли осознанно. Для этого были разные союзники - Гучков, Кривошеин… Кстати, когда Кривошеина в сентябре 1915 года царь отправил в отставку, то они о нём быстро забывают, всё московское купечество. Он уже для них становится никем. Они уже полностью настроены на расшатывание царского режима откровенно. И здесь же тема Распутина достигает своего апогея. Она так тлела, а теперь она становится мощным орудием, с помощью которого дискредитируется именно царская чета. Солдатский бунт, да, произошёл. Это в феврале 1917 года. Действительно был солдатский бунт. Конечно, они создавали всю ту атмосферу, при которой он мог бы произойти, но вряд ли они ожидали тех последствий.

М.СОКОЛОВ: И последнее, пожалуй, всё-таки хочется заглянуть в ненаписанное ещё вами за 1917 год. Почему же эти люди, которые так активно рвались к власти, не смогли её удержать?

А.ПЫЖИКОВ: Ну, да. Ну, во-первых, февральская революция 1917 года закончилась банкротством. Ей на смену пришла октябрьская и дальше… Ну, потому что всё- таки либеральный проект, который продвигала московское купечество - он потерпел полный крах, он потерпел фиаско. То есть перестройка государственной жизни на либеральных рельсах, конституционных, либеральных, как они хотели и считали, что это поможет России полностью не оправдалось. Народные массы оказались абсолютно глухи к этому либеральному проекту, абсолютно глухи. Они его не воспринимали. Они не понимали тех прелестей, которые для московского купечества были очевидны, политические прелести. У народных масс были совершенно другие приоритеты, другое представление о том, как им жить…

М.СОКОЛОВ: То есть вся та же общинность и вся та же идея старого раскольничества?

А.ПЫЖИКОВ: Да. Вот эти глубинные пласты… Они жили общинной коллективной своей психологией. Именно она и выплеснулась наружу. Либеральный проект здесь стал неуместен.

М.СОКОЛОВ: Спасибо. Сегодня гостем студии «Эха Москвы» и телепрограммы «RTVi» был Александр Пыжиков, доктор исторических наук, профессор Российского Государственного Гуманитарного университета. Вёл эту передачу сегодня Михаил Соколов. Всего вам доброго.

А.ПЫЖИКОВ: Всего доброго.

М.СОКОЛОВ: До свидания.

При войнах, революциях религиозный фактор играет исключительную роль, потому что религиозная мотивация пронизывает самые глубины души человеческой. И, чем пристрастнее ее последователи в своих убеждениях, тем кровавее последствия. Революции в России в 1905-м, 1917 годах не стали исключением. Какое же имеют отношение к революциям и убийству России православные старообрядцы? Не громко ли сказано?

Первые мои знакомства со старообрядцами и с их святынями произвели на меня положительные, неизгладимые впечатления: набожность, строгость, аскетизм, многочасовые богослужения, смиренные поклоны, притягательная старина, трудолюбие, скрупулезность, аккуратность, некая мистичность. Надеюсь, что к большинству современных старообрядцев всё это и относится. Но каково было положение старообрядцев в период 1905 - 1917 гг. и в чем выражалось их участие в революциях?

Современные старообрядческие епископы

Оказывается, участие было самое что ни на есть прямое. О старообрядцах, о единоверцах — тех, которые присоединились к Русской Православной Церкви, — речь в статье идти не будет. Вам придется по-новому посмотреть на нашу историю, поэтому репродукции и картины я буду подписывать от лица старообрядцев.

Что собою представлял старообрядческий социум в Российской Империи?

О них однозначно можно сказать, что это была религия купечества.

В дореволюционной России наиболее богатыми и предприимчивыми людьми являлись старообрядцы. Будучи притесняемыми и гонимыми властями несколько столетий, имея крепкий общинный уклад, высокую нравственность и аскетизм, они создали свою, внутреннюю финансовую религиозно-коллективную империю. Оптимальным инструментом, позволяющим им максимально концентрировать как экономические, так и духовные ресурсы, стала знаменитая русская община; общинно-коллективистские (а не частнособственнические) отношения служили тем фундаментом, на котором строилась социальная жизнь старообрядцев.

На рубеже XX века в России существовали только три финансово состоятельные группы людей: старообрядцы (купцы и промышленники), иностранные бизнесмены и дворяне-помещики. Вдумайтесь, на долю старообрядцев приходилось более 60% всех частных капиталов Империи! А это значит, что финансово они влияли на всю экономику и политическую палитру страны. При этом численность самих старообрядцев всех существующих на то время толков, по разным подсчетам, составляла не более 2% от общего числа населения и 10-15% от численности русских в Империи.

Старообрядцы не являлись монолитным религиозным образованием, они делились на две группы: «поповцев» и «беспоповцев». Уже сами эти названия говорят о существовании или отсутствии в этих группах духовенства. Кроме того, внутри групп также происходили разделения и создавались различные толки, которые переплетались с разными сектами. За прошедшие века таких толков, с ужасными извращениями Евангельских истин, возникло не менее семидесяти.

Вероучение и отношение к обрядам внутри групп нередко были даже взаимоисключающие. Но всех староверов объединяла, на уровне вероучения и культа, лютая ненависть к Российской Православной Церкви и к властям, в частности, к дому Романовых, как к правителям антихриста. Для этой ненависти имелись объективные исторические причины - гонения за веру, социальное угнетение, запрет на проповедь и распространение своей религии. Под надуманными предлогами старообрядцев наказывали и отбирали у них имущество, отправляли в ссылку, закрывали и разрушали их храмы. Браки им разрешалось регистрировать (венчаться) только в храмах РПЦ, а это означало принудительное склонение в «веру антихриста».

Хозяйственно-управленческой модели, сформированной расколом, был брошен вызов в 50-е годы ХIХ века. Главный удар оказался направлен на купечество. Отныне попасть в купеческие гильдии могли только те, кто принадлежал к Синодальной Церкви (РПЦ) или единоверию; все русские купцы обязывались предоставить свидетельства об этом от православных священнослужителей. В случае отказа предприниматели переводились на временное гильдейское право сроком на один год. В результате всё староверческое купечество оказалось перед жёстким выбором: лишиться всего или поменять веру. Была альтернатива - вступить в единоверчество, сохраняя при этом старые обряды; большинство склонялось к последнему варианту.

В России тогда происходили старообрядческие бунты, которые позднее, во времена СССР, представляли как проявление классовой борьбы, умалчивая об их религиозной мотивации.

Лютой ненавистью ненавидели старообрядцы П.А. Столыпина за его реформаторскую деятельность, поэтому радовались его убийству. При всей успешности его реформ, новые цивилизационные вызовы урбанизации, такие как, например, переселение крестьян в Сибирь, разрушали устоявшийся общинный уклад старообрядцев. Кроме того, крестьяне-переселенцы составляли конкуренцию предприятиям и банкам старообрядцев тем, что из государственной казны им выплачивали ссуды и подъемные, выделяли бесплатные земельные участки и они успешно развивали свое хозяйство.

П.А. Столыпин держал на личном контроле вопрос о переводе старообрядцев — раскольников в единоверчество и достиг в этом успеха: подавляющая часть казаков — старообрядцев перешли в РПЦ или единоверие.

Убийство П.А. Столыпина

Но вот пришла долгожданная свобода - были приняты действенные меры «к устранению стеснений в области религии»: своим Указом от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» Государь Император Николай II уравнял права старообрядцев и православных христиан. С тех пор они перестали называться раскольниками. Это была вспышка процветания и развития старообрядцев вплоть до конца 20-х годов.

Организация старообрядцами революции 1905 года

В августе 1905 года в Нижнем Новгороде прошло закрытое «частное собрание старообрядцев», которое постановило, что дарованные старообрядцам свободы могут быть у них отняты. Было решено продолжить борьбу до появления в Государственной думе фракции старообрядцев с решающим голосом. Миллионер Рябушинский предложил создать для этого систему «разъездных пропагандистов».

Старообрядец миллионер Владимир Павлович Рябушинский подготавливал революционных агитаторов

Более 120 человек, финансируемые старообрядцами, разъехались по всем уголкам Российской империи с призывами к революции и социальной справедливости. Их главным лозунгом было: «Наступила свобода! Можно силой забирать землю у помещиков». В то же время, призывов об экспроприации фабрик и заводов, на 60% принадлежащих старообрядцам, конечно же, не звучало. Это объяснялось тем, что ими двигало вовсе не желание бороться за социальную справедливость, а то, что помещики являлись для них конкурентами. Имела значение и религиозная мотивация: ведь помещики и представители власти были православными, то есть, в глазах старообрядцев, еретиками — никонианами, новообрядцами — «слугами антихриста».

Почва для революции 1905 года подготавливалась старообрядцами давно. Так, в 1897 году в Замоскворечье ими были основаны «Пречистенские курсы», на которых всем желающим читали лекции о социализме и марксизме. К 1905 году на курсах обучалось уже 1500 человек. Естественно, эти профессиональные революционеры-агитаторы по вероисповеданию были раскольники — старообрядцы разного толка, недовольные «властью антихристовой». На курсах могло бы учиться и больше народа, но не позволяли размеры помещения. Впрочем, это оказалось делом поправимым. Знаменитый клан старообрядцев Морозовых внес 85 тысяч рублей на строительство трехэтажной марксистской школы, землю под которую выделила Городская дума в лице ее руководителя старообрядца Гучкова. На деньги того же старообрядца Саввы Морозова революционерами в 1905 году закупалось оружие.

Старообрядец купец Савва Морозов, на деньги которого закупалось оружие для братоубийства

Казалось бы, налицо противоречие: как глубоко верующие люди могли помогать противникам любой религии? Но на самом деле никакого противоречия не было! Старообрядцы боролись не с частной собственностью, а лишь с антихристовой, с их точки зрения, властью, используя марксистов в своих целях, тем самым взращивая зверя, который их же самих и пожрал.

Революция — дело доходное!

По стране прокатилась череда забастовок и бунтов. В качестве классического примера можно привести легендарный Ленский расстрел . Компанией «Лензолото» до начала беспорядков владели англичане, купцы-старообрядцы и барон Гинцбург. Акциями предприятия торговали на Лондонской, Парижской и Московской биржах. Протесты, начавшиеся после продажи в фабричном магазине гнилого мяса, закончились, как водится, народным бунтом. Затем последовали расстрел рабочих солдатами, массированная кампания в прессе, а также ряд гневных докладов в Думе, инициированные все теми же старообрядцами. Англичане были вынуждены уйти, акции же за копейки скупил старообрядец-миллионер Захарий Жданов, один из бывших владельцев «Лензолота», удачно продавший свой пакет акций незадолго до начала беспорядков. На сделке он выиграл 1,5 млн золотых рублей. Аналогичные, можно сказать рейдерские, захваты, проводимые с благой целью - лишить иностранцев права владения активами в Российской империи, — проходили повсеместно.

Февральская революция завершила дело, начатое в 1905 году: старообрядцы получили всю полноту власти. Более половины из 25 наиболее влиятельных купеческих родов Москвы были староверами: Авксентьевы, Бурышкины, Гучковы, Коноваловы, Морозовы, Прохоровы, Рябушинские, Солдатенковы, Третьяковы, Хлудовы. Власть в городе принадлежала старообрядцам. Они были гласными Московской городской думы, членами общественных комитетов, главенствовали на Московской бирже. Руководство крупнейшими оппозиционными буржуазными партиями — кадетов, октябристов и прогрессистов — осуществлялось все теми же людьми. Н.Д. Авксентьев, А.И. Гучков, А.И. Коновалов, С.Н. Третьяков заправляли и во Временном правительстве.

Старообрядческий социализм

Уже к началу XX века старообрядцы ввели на своих предприятиях высокие социальные стандарты: 9-часовой рабочий день, бесплатные общежития для рабочих, медицинские кабинеты, ясли-сад для детей, библиотеки. Для постройки собственных каменных домов выдавались беспроцентные ссуды. Собственная бесплатная больница была оборудована операционной, амбулаторией, аптекой и родильным домом. Имелись санаторий и богадельня для престарелых. Для молодежи существовали профтехучилища. Также назначалась пенсия в размере 25-50% от средней заработной платы. Так что высокие социальные стандарты в СССР были изобретением не коммунистов, а старообрядцев.

Неудивительно, что рабочие предприятий, которыми владели старообрядцы, во всем поддерживали своих хозяев. Во время баррикад, стачек, забастовок рабочим все равно оплачивали рабочий день. Баррикады во время революции 1905 года в Москве располагались по принадлежности к предприятиям старообрядцев. Баррикады Сокольнического и Рогожско-Симоновского районов находились в зоне влияния Преображенской и Рогожской старообрядческих общин. Крупные силы на революционную борьбу отрядили фабрика старообрядца Мамонтова и мебельная фабрика старообрядца Шмита. На Бутырском Валу стояли представители Рахмановской старообрядческой общины.

Стачки старообрядцы организовывали для борьбы с «антихристовой» властью

Купеческая элита решительно распрощалась со славянофильскими идеями о возможности развития на монархической основе. Купечество обратилось к радикальным элементам, которые концентрировались в кружках социал-демократов и социал-революционеров. Именно из такого кружка происходил Дмитрий Богров - убийца Столыпина. Это было предательство Святой Руси!

Начиная с 1905 года, по стране прокатилась волна убийств чиновников, губернаторов, глав городов. Революционеры делали свое дело - расшатывали страну.

Профессиональные революционеры и террористы были приняты на работу на предприятия промышленников-старообрядцев. В цехах их видели редко, а вот зарплату они получали исправно. Зарплата революционеров-слесарей колебалась от 80 до 150 рублей (достаточно крупные по тем временам деньги). Тех рабочих, кто возмущался, объявляли агентами полиции, прихвостнями царизма и увольняли, ведь предприятия были частными.

Старообрядческое пособничество террористам

Итак, исторические факты подтверждают, что в 1905 г. старообрядцы и их капитал принимали в революции самое активное участие.

Радость старообрядцев: Временное правительство и большевики 1917 года

Приход Временного правительства и отречение Царя с неистовым восторгом встретили все старообрядцы разного толка, особенно «древлеправославные поповцы».

Старообрядцы Егорьевска на своем собрании 17 апреля 1917 года приняли резолюцию, где отмечали, что «душевно радуются свержению мучительного гнета деспотической власти безответственного правительства, чуждого русскому духу — гнета, сковывавшего развитие духовных и материальных сил страны; радуются также и всем возвещенным свободам: слова, печати, личности».

В апреле 1917 года состоялся внеочередной съезд старообрядцев Белокриницкой иерархии. В его резолюции говорилось: «Полное отделение Церкви от государства и свобода религиозных групп, находящихся в России, послужат только ко благу, величию и процветанию свободной России».

Временное правительство объявило о намерении снять все ограничения с деятельности религиозных объединений. 14 июля 1917 года появилось соответствующее постановление «О свободе совести». Оно вызвало большую радость во всех старообрядческих согласиях; собрания общин и епархий выразили Временному правительству свою поддержку.

Осенью 1917 года Временное правительство пало, к власти пришли большевики, которые разогнали Учредительное собрание и установили диктатуру пролетариата.

Слово «большевик» очень нравилось старообрядцам. В общинном укладе старообрядцев существовала должность-положение «большак», что означало старший в семье, в доме, в сельской и в церковной общинах. Большаки решали важные общинные вопросы. Особенно большаки почитались у беспоповцев, у которых они играли роль религиозных лидеров, вместо священников. Трудно представить, что такое созвучие могло быть всего лишь совпадением, скорее всего, это была продуманная религиозная манипуляция закулисных революционеров.

Большевик-большак-старообрядец, художник Б. Кустодиев

Сейчас старообрядцы не хотят признавать свою ошибку - сознательное участие в кровавой революции, но именно на приход большевиков они возлагали свою надежду о новой эре Христа после правления «власти антихристовой».

Если посмотреть статистические данные о том, где в средней полосе России максимально поддержали большевиков, то это оказываются Владимирская (куда входил и г. Иваново), Костромская и Нижегородская губернии — края, в которых весьма густо селились как поповцы, так и беспоповцы разного толка.

Портреты немецких вождей большевиков вызывали у старообрядцев доверие — ведь у них были большие бороды! Для староверов это было важным. Красный цвет знамени ассоциировался с Красной Пасхой, и они вполне серьезно писали на революционных плакатах: «коммунистическая Пасха».

Участники революции имели религиозную мотивацию. Пасхальная открытка революционного периода.

Старообрядцы принимали самое активное участие в революции 1917 г. и поддерживали большевиков и лично Ленина. Обе стороны объединяла ненависть к дому Романовых. Достаточно посмотреть картины и плакаты революционной тематики, где действующими лицами являются бородатые мужики-старообрядцы: Владимира Серова «Ходоки у Ленина», Бориса Кустодиева «Большевик», его плакат «Заем свободы» и т.д.

Ходоки-старообрядцы у Ленина, художник В. Серов

Большую часть старообрядцев России составляли беспоповские толки. Беспоповцы пользовались в народе нравственным авторитетом. Пролетарские низы к концу XIX века приблизительно на 80% составляли старообрядцы-беспоповцы: возникавшие фабрики и заводы вбирали потоки староверов из Центра, с Поволжья и Урала, из северных районов. Каналы староверческих согласий (землячеств) выступали в роли своеобразных «кадровых служб». После революции 1917 г. именно из среды этих «сознательных рабочих» происходило рекрутирование новых народных партийных кадров, «ленинский призыв», «второе завоевание души рабочего класса» и т.д. Именно беспоповцы составили основу первого советского поколения управленцев, партработников и комиссаров.

Ленин и масоны, стоящие за ним, прекрасно знали религиозную подноготную России и манипулировали общественным сознанием, стравливая и убивая народ. Ленину нужны были те, кто ненавидел царизм и православие, и это были сектанты, старообрядцы.

Советская власть приглашала вернуться в страну всех, кто бежал от прежнего режима: «Рабоче-крестьянская революция сделала свое дело. Все те, кто боролся со старым миром, кто страдал от его тягот, сектанты и старообрядцы в их числе, — все должны быть участниками в творчестве новых форм жизни. И мы говорим сектантам и старообрядцам, где бы они ни жили на всей земле: добро пожаловать!»

Большак-большевик Бонч-Бруевич, он же старообрядец Семен Гвоздь личный друг Ленина

В 1921 году старообрядцы подписали с советской властью «Акт о лояльности». Характерным примером взаимодействия старообрядцев и революционеров может послужить судьба знаменитого большевика Бонч-Бруевича, личного друга Ленина. В конце 1890-х годов миллионер-старообрядец Прянишников помог Бонч-Бруевичу перебраться на Запад под псевдонимом Дядя Том. Одной из задач революционного агента стала переправка духоборов и молокан из России в Англию и США. В 1904 году неутомимый Дядя Том начал издавать за рубежом ряд журналов и периодическое издание «Рассвет», в котором выступал под псевдонимом Старообрядец Семен Гвоздь. Самое интересное, что сразу же после революции 1917 года Бонч-Бруевич активно помогал вернуться на родину многим сектантам, которым до этого помог покинуть пределы России, Ведь нужно было уничтожить православную Россию.

Казак-старообрядец, принявшие большевистские идеи

Старообрядческий красный террор

Но как все же могло так произойти, что у глубоко верующих людей, аскетов, ревнителей старины, желавших справедливости и правды, возникла такая ненависть, выразившаяся в человекоубийстве, разрушении и взрывах православных (не старообрядческих) храмов, сожжении икон, расстреле духовенства, доносах?

Старообрядцы и сектанты сформировали костяк советской власти. Поэтому весь комплекс антирелигиозных мер был заимствован ими у Синода Русской Православной Церкви, занимавшегося как раз борьбой с раскольниками, которая выражалась в разрушениях их храмов, лишении юридических прав и прав регистрации браков, доносы и казнях, ссылках, в том числе и на каторгу, и т.д. Но, кроме чувства мести, ими двигали еще и религиозные мотивы.

Все поповцы и беспоповцы считали официальную государственную Церковь лишенной благодати и служкой антихриста, так же, как и правящую Царскую династию. Поэтому ненависть к ним была на уровне вероучительных истин. Кратко коснусь некоторых из них.

Поругание «слуг» антихриста

Беспоповцы - это старообрядцы, отвергшие священников нового поставления, после реформ патриарха Никона. Они решили, что от последователей Никона нельзя принимать не только священства, но и крещения, поэтому всех приходящих к ним из новообрядческой церкви крестили заново. Таинства крещения и покаяния стали совершать простые миряне; проводили они и все церковные службы, кроме литургии. С течением времени у беспоповцев образовался особый чин наставников — миряне, избранные обществом для исполнения духовных служб и дел.

Древлеправославная поморская церковь - это течение беспоповцев. В ней Таинства крещения и исповеди также совершаются мирянами — духовными наставниками.

Аароновцы не признавали венчание, совершенное в православной церкви, требуя в этом случае развода или нового брака. Как и многие другие раскольники, они чурались паспортов, считая их «печатями антихриста».

Федосеевцы были убеждены в исторической испорченности Российского государства. Они верили, что наступило царство антихриста, отрицали моление за Царя на имя. Впоследствии учение федосеевцев восприняли поморцы. Во время Великой Отечественной войны федосеевцы проявили себя злостными коллаборационистами, сотрудничавшими с гитлеровской Германией.

Неплательщики отвергали богослужения, таинства и почитание святых. Они не совершали крестного знамения, не носили креста, не признавали постов. Молитвы им заменяли религиозные домашние беседы и чтения.

«Бегунами» называли тех, кто отвергал новое крещение, считал, что необходимо порвать все связи с обществом, уклониться от всех гражданских повинностей.

Самокрещенцы - старообрядцы крестили себя сами, без священников.

Средники , в отличие от других самокрещенцев, не признавали дни недели. По их мнению, когда во время Петра I перенесли празднование нового года с 1 сентября на 1 января, придворные ошиблись на 8 лет и передвинули дни недели. Таким образом, для них среда - это бывшее воскресенье.

Рябиновцы отказались молиться на иконы, где присутствовал кто-либо еще, кроме изображаемого образа. Они стали вырезать для молений восьмиконечные кресты из рябинового дерева без изображений и надписей. Кроме того, рябиновцы не признавали церковных таинств.

Дырники не почитали икон, молясь на дырки.

Пастухово согласие : его последователи осуждали пользование паспортами и деньгами с изображением императорского герба, которое они считали печатью антихриста. Новых сторонников своего учения перекрещивали.

Борьба с антихристовой «печатью»

Не́товское согласие (спасовцы): главная идея этого учения заключается в том, что в мире воцарился антихрист, благодать взята на небо, Церкви больше нет, таинства истреблены. Спасовцы произошли от стригольников, которые отвергали церковную иерархию. Последователи этого согласия делятся на староспасовцев и новоспасовцев, которые, в свою очередь, разделились на малоначальных и большеначальных.

А́ристовский толк: создан санкт-петербургским купцом Аристовым, который считал, что всякие отношения со светской властью, как, по его мнению, еретичествующей и служащей антихристу, незаконны. Вследствие этого истинный христианин должен избегать распоряжений власти и не относиться к ней ни в каком случае.

Некрещеные старообрядцы — самое радикальное направление старообрядчества, созданное в Васильсурском и Макарьевском уездах Нижегородской губернии. Его последователи дошли до того, что отрицали возможность осуществления таинства крещения даже мирянином (то есть беспоповским чином), поэтому представители этого согласия оставались вовсе без крещения, заменив его надеванием на новорожденного креста при чтении 50-го псалма.

Неокру́жники (противоокру́жники, раздо́рники) — часть приверженцев белокриницкого согласия (поповцев), не принявшая «Окружное послание Российских архипастырей Белокриницкой иерархии» 1862 года. Наибольшее возмущение у радикально настроенных членов белокриницкого согласия вызвали утверждения «Окружного послания» о том, что «господствующая ныне в России Церковь, равно и Греческая, верует не во иного Бога, но во единого с нами», что под именем «Иисус» Русская церковь исповедует того же «Исуса» и поэтому называющий «Иисуса» иным Богом, антихристом и т.п. есть богохульник. Противоокружники, напротив, утверждали, что в Русской и Греческой церквях царствует антихрист. Они настаивали на восьмиконечной форме креста и написании имени «Исус» на том основании, что Иисус Христос был рождён восемью годами позже Исуса. По своей сути, это было крайнее проявление беспоповского учения, проникшего в среду старообрядцев-поповцев, против которого и было направлено «Окружное послание».

Разрушение храмов «антихриста»

Итак, подведя итог вероучительных истин старообрядцев разных толков, можно прийти к выводу, что они были убеждены: ради воцарения эры свободы - эры Христа доносить на священников — еретиков никониан, расстреливать их, взрывать православные храмы и жечь иконы — святое и богоугодное дело, а не грех. И, чем больше будет уничтожено слуг антихриста, чем будет больше уничтожено-низвергнуто «печати антихриста» (царской символики), тем лучше!

Хочу оговориться, что, конечно, не все старообрядцы приняли большевистскую власть, но таких было меньшинство, это были, в основном, казаки-старобрядцы Сибири, Урала, Дальнего Востока, Дона, Терека. Для них именно власть большевиков и была властью антихриста.

Льготы от советской власти и дальнейшая судьба старообрядцев

За активное участие в деле революции старообрядцы имели некоторое временные льготы. Если красный террор сразу коснулся Русской Православной Церкви, начались расстрелы и разрушения ее храмов, то старообрядцы еще до конца 1920-х годов могли свободно открывать и строить свои храмы, иметь свои печатные издания. Но «медовый месяц» длился не долго, они также были уничтожены, как и РПЦ, хотя некоторые успели уехать. Миллионерам старообрядцам, которые были посмекалистей, советская власть разрешила вывести свои капиталы за рубеж.

В высшем руководстве СССР было много старообрядцев (по своему происхождению). Есть убедительные свидетельства того, что к ним относились Калинин, Ворошилов, Ногин, Шверник (настоящая фамилия - Шверников), Москвин, Ежов, Косарев, Постышев, Евдокимов, Зверев, Маленков, Булганин, Устинов, Суслов, Первухин, Громыко, Патоличев и многие другие. Немало героев Великой Отечественной войны также были из старообрядцев.

Пройдя через братоубийство, природа человека становится другой; вот и у многих староверов не осталось ничего от веры в Бога, одна только идеология. Бывшие старообрядцы стали строить советского человека, советское общество, советскую страну. Но при этом знаменитый советский ученый и фантаст, по происхождению старообрядец, Иван Ефремов описал в «Туманности Андромеды», «Часе быка» идеал высоконравственного советского человека. Эти идеальные представления, конечно же, черпались из христианства.

Интересные факты . Оказываться, Рим был прекрасно осведомлен о религиозной ситуации в России, у них были попытки на почве общей ненависти к РПЦ и дому Романовых заключить дружбу-унию со старообрядцами. Но, для старообрядцев иметь дело с бритобородыми еретиками это нонсенс. Но, тем не менее, римские папы выражали свою несказанную радость в связи братоубийственной революции, говорили: «железная метла Бога руками безбожников выметала православие с России для католической миссии в будущем».

Еще одна интересная тема раскрылась; внутрипартийные зачистки в руководстве СССР, когда расстреливали активных революционеров, так же имели религиозную идеологическую окраску. Это была борьба двух партий ленинцев-масонов и постправославных. Окончательную точку поставил в этом раздоре бывший семинарист товарищ И.В.Сталин, сказав: «Как Моисей вывел евреев из пустыни, так и я их выведу из аппарата компартии».

Нравственно-богословский вывод

Грехопадение — это первый раскол, это трагедия всего человечества, а далее в истории расколы, отступления от истин Божиих, приобретают разные извращенные формы.

Старообрядчество стремилось сохранить древнюю правдивую веру, древнее благочестие (аналогичные постулаты были у фарисеев, и в этом стремлении нет ничего плохого), но превратилось в те же самые фарисейство и законничество, которые и распяли Христа. История повторилась: «цедили комара», «сучок видели в чужом оке», а распяли Россию.

Христос у старообрядцев заменился на обряд Христа. Поэтому под благочестивой мотивацией появлялись бесчисленные толки, претендующие на истину в последней инстанции. Старообрядцы ненавидят друг друга лютой ненавистью (я имею в виду сторонников разных толков), ведь оказывается, что сородичи исказили веру. Господь еще в древности предупреждал о такой модели отношения к вере в Бога: «бойтесь фарисейской закваски».

По сути, старообрядцы волей или неволей стали соучастниками убийства России, стали ее палачами. Религиозные манипуляции как раз и были использованы в гражданской братоубийственной войне, и сами они оказались заложниками и жертвами этих манипуляций.

Сегодня Россия и Русская Православная Церковь вновь под разными предлогами начинают раскачивать, конечно же, с самыми благочестивыми намерениями. Это и та же борьба с антихристовыми печатями и кодами, с антихристовой властью, но при этом забывается самое главное - ценность единства Церкви Христовой. Технологии и модели религиозных манипуляций столетней дальности вновь были успешно применены в период современных цветных, майданных революций для стравливания людей друг с другом. Не пора ли делать выводы?

Сейчас нужно все же набраться смелости, нравственных сил, духовного мужества признать свои ошибки и просить прощения у Бога и России за свои преступления. Единственная возможность преодоления раскола для старообрядцев — это покаяние, возвращение в лоно Церкви Христовой. Такая форма, в виде единоверчества, весьма успешно существует, начиная с 1800 года.

Поместный собор Русской Православной Церкви Московского патриархата в 1971 году признал старые обряды равноблагодатными и снял те клятвы, которые были наложены на них. Но это было совершено де-юре, а де-факто с самого начала нашей господствующей Церкви она признавала святость древних обрядов. В 2000 году Синод РЗПЦ принес покаяние перед старообрядцами за причиненные им гонения.

Протоиерей Олег Трофимов, доктор богословия,
магистр религиоведения и философских наук

Известные старообрядческие династии: Морозовы, Рябушинские, Гучковы, Солдатёнковы, Хлудовы, Коноваловы.
Вот как так? Не укладывалось в моей голове: верующий - богач.
А как насчёт богатств монастырей?
А руководители духовенства с дорогими часами и дорогими машинами, вызывали у вас раздражение или недоумение?

Почему: одним всё, а другим ничего?
Не бередил вас такой вопрос?

Я не завистливый человек. Но всё же, мне было не понятно, как же соотносятся бизнес-гиганты дореволюционной России с фактом их глубокой религиозности? Однако понятое объяснение есть.

Для начала вспомним притчу о талантах.

При́тча о тала́нтах - одна из притч Иисуса Христа, содержащаяся в Евангелии от Матфея и рассказывающая о втором пришествии :

« И́бо [Он поступит], как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение своё: и одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе; и тотчас отправился. Получивший пять талантов пошёл, употребил их в дело и приобрёл другие пять талантов; точно так же и получивший два таланта приобрёл другие два; получивший же один талант пошёл и закопал [его] в землю и скрыл серебро господина своего.
(Мф. 25:14-30) »
По возвращении господин призвал к себе рабов и потребовал от них отчёта о том, как они распорядились с вверенными им деньгами. Рабов, употребивших деньги в дело, он похвалил, сказав «хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего». Последним подошёл раб, закопавший деньги в землю и сказал: «господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, пошёл и скрыл талант твой в земле; вот тебе твоё» (Мф. 25:24-25).

В ответ господин обратился к нему и присутствующим со следующей речью:
« лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро моё торгующим, и я, придя, получил бы моё с прибылью; итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет; а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. (Мф. 25:26-30) »

Как воспринимают богатства и власть агностики? Средство для жизни, для реализации замыслов, для комфорта. Агностик видит предметы либо своими, либо чужими, что либо даёт ему право распоряжаться имуществом по своему усмотрению, либо не даёт такого права. Получив право распоряжаться богатством и властью, агностик (а в его лице я имею ввиду человека "не верующего") делает такие распоряжение, руководствуясь своей моралью, своими правилами определения что есть добро, а что зло. И такой человек может как начать строить больницы и сады, так и начать спонсировать войны и торговать наркотиками - ему решать.

А как воспринимает материальный мир человек верующий? Он видит своё пребывание в этом мире временным, и важнейшим делом видит очищение души от греха, дабы по окончании бренного пути обрести блага вечные (ну и не попасть в гиену огненную). Мир сотворён Богом, и всё тут не человекам принадлежит. Материальный мир, это те самые "таланты", кому пять, кому два, кому один - даны Господином рабам своим, дабы потом спросить. Человек на земле волею Господа получает во временное распоряжение то или иное имущество, и как же он распорядится этими талантами? Хозяин же спросит. Верующий человек распоряжается согласно морали, закреплённой в Евангелии, а не личными предпочтениями.
Тут, конечно, могут начать мудровать - как понять то, да как понять это написанное. Достаточно вспомнить, что именем Господа женщин сжигали на кострах и войны вели, тоже с его именем. Мудровать человеки горазды...
Чтобы избежать этого, достаточно вспомнить как вы поступаете с заплесневелой едой? Вы выкидываете её и моете посуду, не так ли? Так же видятся мудрования человека, которые отравлены плесенью гордыни, тщеславия, алчности. Чтобы избежать, отравления, достаточно вымыть свою душу от рассуждений по своему разумению, и воспринимать знания и логику из Еваниглия, которые не могут быть предметом человекомыслия, и являются источником чистых знаний. Но это уже совсем другая история.

Таким образом, распоряжаясь временно вверенными материальными богатствами или властью, человек верующий не ищет выгоды личной, ибо знает, эти "богатства" останутся в этом временном мире. А вот являясь временным управляющим, он проявляет свою зрелость духовную, что и сказано в вышеизложенной притче.

пс: из книги Святителя Игнатия Брянчанинова "Аскетические опыты"

В четверг 19 июня завершился цикл лекций Homo religiosus, организованный Фондом Егора Гайдара, Российской экономической школой и фондом «Династия». В рамках лекции «Экономика и православие» Данила Расков , кандидат экономических наук, доцент кафедры экономической теории и кафедры проблем междисциплинарного синтеза в области социальных и гуманитарных наук Санкт-Петербургского государственного университета, рассказал о том, как формировались экономические отношения у староверов и почему они оказались настолько эффективны как предприниматели. Полный текст лекции можно прочитать на сайте Фонда Егора Гайдара , а мы приводим в сокращении ту его часть, которая непосредственно посвящена анализу экономической активности староверов в России.

Не знаю, насколько подробно нужно и нужно ли объяснять, кто такие старообрядцы. Изначально раскол, как вы знаете, возник в результате реформы 1654-1666 годов: там был длительный процесс, поскольку обрядовые различия породили достаточно серьезную борьбу, которая вылилась в одну из самых больших трагедий в истории нашей страны. Неслучайно Солженицыну приписывают слова, что «не будь XVII века, не было бы 1917 года». Что мы тут видим: ну, допустим, двуперстие. Действительно, из-за продвижения Российской империи в сторону Малороссии, Украины, возникла необходимость привести обрядовую часть к единому канону. Появилась идея призвать греков и стабилизировать обряд. В истории, надо сказать, и тремя перстами крестились, и двумя. К XVII веку на самой территории Константинополя крестились тремя перстами, но потом уже историки выявили, что есть Студийский устав и есть Иерусалимский устав, они просто разные, и там разное крестное знамение. Но вот из-за этой небольшой, казалось бы, разницы все началось: как начертать — «Иисус» или «Исус», молиться на семи просфорах или на пяти, по солнцу крестный ход или против солнца.

Старообрядцы поставили своей задачей сохранить в неизменности не только обрядовую сторону — это было связано со всем литургическим чином. Потом, конечно, что интересно, изначальный консерватизм вызывал к жизни серьезные новации. Например, радикальная новация беспоповцев: вообще отказаться от пяти таинств из семи, поскольку к этому привел отказ от священства. В этом смысле их как раз сравнивают, и отчасти справедливо, с протестантами: инструментальная схожесть тут будет налицо. Второй элемент картины мира, который можно выделить у старообрядцев, это идея «Москва — третий Рим» и в целом эсхатологизм. Он вообще присущ христианской мысли, и не только христианской — и вавилонской, и египетской. Но когда это актуализируется, трудно понять, почему в какой-то период времени эсхатологические чувства приводят к самосожжению, а в какой-то момент — к тому, чтобы много трудиться. Это один из амбивалентных элементов, которые в разные периоды времени по-разному проявляются, и он присущ всей христианской культуре.

Ну и последнее, что я бы отметил в картине мира, это желание выработать такую практику, которая в большей степени соответствовала бы истинному, правильному житию. Потому что ведь где Антихрист — он может быть совсем рядом: может быть в телефонной трубке, может быть в аппарате; а может быть, от того, как я беру телефонную трубку, зависит то, есть он там или нет. Некоторые сегодня убеждены, что дома нельзя держать телефон. Тогда появились такие крючки: приходишь в дом, в священное пространство, и вешаешь мобильный телефон при входе. Телевизор тоже у старшего поколения табуирован, но если он находится в шкафу, то уже легче, иногда открывается — мультики показать, допустим. В действительности эти практики спасения имеют интересные аспекты и в хозяйственной жизни тоже.

Если говорить о хозяйственной этике и практике, то что мы видим? И миссионеры, и те, кто ездил по стране, например Аксаков, которого направили в Молдавию и Бессарабию, удивлялись, оставляли заметки, что старообрядческие села более зажиточные: там чище, больше лошадей, коров и так далее. И так практически повсеместно. Бережливость — да, праздность — нет. Никто не должен быть праздным — общинное взаимодействие, помощь, доверие. Институты доверия могли трансформироваться и в область капитала. Когда община оказывается в ситуации гонений, эти вопросы быстро актуализируются, любые способы борьбы за выживание становятся важными и значимыми.

Кстати, что произошло в старообрядчестве: сама духовная элита благословила изначально и торговлю, и предпринимательство. Более того, опыт Выговской поморской пустыни (это еще начало XVIII века, то есть один из самых первых опытов) показал, что киновиархи, то есть руководители такого светского монастыря (светского, потому что там не было священников, не было монахов по определению, поэтому правильно называть — общежитие или киновия), сами возглавили торговлю и в ней участвовали, брали вместе кредиты. Это в большой степени даже описано. Появлялись торговые правила: как вести торговлю, как вести учет. По некоторым наблюдениям, даже в советские годы старообрядцам в большей степени доверяли бухгалтерию. Этот вопрос требует отдельного исследования, но частично подтверждается.

При этом мы имеем определенный парадокс: парадокс консерватизма и инновационного потенциала. Он, конечно, не единственный — тут можно вспомнить, скажем, ортодоксальных иудеев, в последнее время по этому поводу появилось много исследований, в Америке — амиши, допустим. Примеры носят локальный характер, но они интересны.

Сколько в Москве было староверов-промышленников?

Насколько были успешны староверы в Москве, в частности в текстиле, что определяло успех, какова была динамика? Собственно, что сделано в историко-экономическом отношении. Есть два массива данных: один — промышленный, другой — конфессиональный, то есть связанный с принадлежностью к старообрядчеству. Их объединение и дает ответ на вопрос, насколько были успешны староверы. Конечно, тут возникает масса сомнений: если руководитель предприятия — старовер, можем ли мы считать, что это бизнес старообрядческий? Неоднозначно. Вопрос даже и в том, если он действует как старовер, но уже перешел в единоверие или в официальное православие, бизнес перестает относиться к старообрядческому или нет? Надо как-то отвечать. На первый вопрос я отвечаю положительно, на второй — отрицательно. Если руководитель фабрики — старовер, то да, я считаю, что это старообрядческое предприятие, хотя есть известного рода оговорки.

К концу XIX века ситуация становится сложнее, появляются акционерные общества — более обезличенные формы управления бизнесом, которых не было еще в середине XIX века, или они были крайне не распространены. Но в текстиле все равно доминирует частный бизнес. Даже если делается акционерное общество, все равно известно, кто акционер: обычно это пять семей, пять династий или кто-то внешний, иностранцы или из официального православия — в конце XIX века это уже все меняется.

В 1850-е годы возник вопрос: а сколько у нас действительно раскольников? Начали смотреть, какие данные поставляют: каждый год — одно и то же, с небольшой тенденцией к сокращению. Но если разобраться — кто поставляет? Архиереи. Но архиереи рапортуют: борьба идет успешно, их все меньше и меньше. Послали комиссию на места, но тут тоже никаких критериев нет. Доходило до абсурда. Например, был такой Синицын: он приехал в Ярославскую губернию и везде, где в домах находил медные иконы, считал, что это старообрядцы. Получилось, что старообрядцев в 18 раз больше, чем по данным архиереев, что тоже неправильно, потому что если у человека медная икона, то это может быть просто народное православие, не обязательно он старообрядец. Тогда ввели критерий: есть ли четки и как крестится. Но креститься человек тоже может двуперстно, а в церкви несколько раз трехперстно, пока кто-то из священников смотрит. То есть критерии были очень сложные.

В XIX веке мы действительно видим много биографий, когда жил человек, а потом раз — и вдруг внезапно становился богатым. Рябушинский — он же только ради женитьбы переходит в старую веру, основатель династии, потом — поднимается. Мы видим: очень много неофитов. Основатель Преображенского кладбища Илья Алексеевич Ковылин — тоже неофит, и таких биографий очень-очень много. Известны выходцы из Гуслицы — такого старинного места, где люди никогда не занимались сельским хозяйством, но где было очень много ремесел, — Гжель тоже входит туда. Поговаривали, что неплохо подделывали и купюры, если надо было, паспорта.

Козыри староверов

Какой у этой проблемы сравнительный контекст? С одной стороны, этика, с другой — эффект гонимой группы. Что интересует экономистов в подобных темах? Экономистов интересует однородность группы и различные характеристики этой однородности — понятно, что для торговли это имеет определенные преимущества. Возможность частного улаживания конфликтов: если правовая система не развита, а сама община, допустим, может учитывать векселя или проводить еще какие-то операции, или вообще гарантировать права собственности, то есть осуществлять параллельный контроль. То же самое касается происхождения мафии в Италии, одна из теорий: ушла аристократия — лорды ушли, а кто хозяева земли? И вот появляются люди и говорят: мы знаем, как действовать.

В условиях сильной правовой и судебной системы это сравнительное преимущество теряет значение — институты доверия, взаимность, большие дискуссии по механизмам репутации — как их вообще измерять и как они влияют на торговлю и промышленность? И, конечно, все это может быть запаковано в такие формулы, как human capital и social capital. Допустим, образование или грамотность: очевидно, что староверы были в целом более грамотными, чем в среднем крестьянство, входящее в официальное православие. Почему? Надо было самим вести службу, самим переписывать книги. Грамотность в этом смысле дорого стоила, не каждый мог себе позволить. Чтобы выучиться, требовалось время, усилия, и за это брали деньги. Допустим, корову надо было отдать тому, кто учил. Социальный капитал — это взаимосвязи, которые формируются уже в общинах: инструмент репутации, доверие и так далее. Это все можно по-разному, как я сказал, упаковать.

Откуда мы знаем цифры?

Теперь очень коротко о данных — и перейдем к результатам. В принципе, ревизии много дают в смысле понимания принадлежности к староверам в Москве. Девятая и десятая ревизии учитывали вероисповедание. По результатам девятой ревизии, 624 семьи зарегистрировались как прихожане либо беспоповской общины, либо поповской. Большинство — поповской общины, где-то 85% на этот период. Разница поповцы — беспоповцы колеблется от 70% до 90%. Это связано, в том числе, с тем, что беспоповцы меньше афишировали свою принадлежность, оставались в тени, потому что они были официально признаны более вредными, опасались расправ.

Очень интересную информацию дают синодики. Это уже мы точно знаем: раз молятся в храме Рогожской общины — значит, точно староверы. Были наблюдения МВД, очень интересный документ 1838 года фактически обо всех значительных купцах с описанием их деятельности. Что касается промышленности, тут удалось взять семь точек — это не так много, но и не так мало — и завладеть всеми данными по ведению дел. Для обработки были использованы сведения только за шесть лет, уровень отсечения — с 10 тысяч рублей, потому что не по всем годам одинаковый учет производился. С учетом еще надо разбираться, конечно, но в целом можно сказать, что достовернее информации все равно нет. По текстильным фабрикам есть данные по обороту, количеству рабочих, по тому, чем занимались. По 1871 году — подробные сведения о техническом состоянии, но это еще предстоит предоставить дополнительно.

Примерно вот так выглядят промышленные сведения: кто и где находится, сколько каких станов, рабочих, оборот, что выпускает — по годам.

Данная карта показывает, насколько важна была именно московская промышленность: мы видим, что с огромным превышением, в два раза, в 1870 году московская промышленность лидирует. Потом уже появляются фабрики во Владимирской области, в Рязанской, конечно, в Санкт-Петербурге, но это несколько позже. По 1832 году в результате вот этой обработки мы видим, что 18% текстильной промышленности принадлежит староверам. Дальше вопрос: много это или мало? В принципе, учитывая, что это досконально подтверждено, немало. В данном случае речь идет о 60, если брать по городу и уездам, и 76 предприятиях. Они, конечно, разные по размеру. О самой численности староверов точных данных нет, но оценки колеблются, начинаются с 4%. Самая оптимистичная цифра — 16% на один из годов. По этому можно судить, что происходит.

Это общие данные, они носят проциклический характер, и мы видим, что верхняя синяя граница — это общее число фирм, затем пунктирный розовый штрих — это как раз доля фирм староверов. Есть некоторая стабильность, а потом — спад. Стабильность — это порядка 20-25%, затем, в конце XIX века, идет снижение. Соответственно, количество фирм примерно сохраняется.

Если взять в целом данные по текстильной промышленности, мы видим (доля — это красная линия, зеленый пунктирный штрих — это рабочая сила), что в какие-то периоды наблюдается сравнительное преимущество в рабочей силе, то есть они способны привлекать значительно больше рабочих. И доля фирм в общем обороте тоже подчиняется такой единой цикличности. В данном случае это больше 20%, а после 1870 года происходит спад.

Более конкретно — по шерстяной промышленности. В первой колонке здесь просто доля предприятий, далее доля в обороте, доля в рабочей силе. В этой таблице интересно, что доля задействованной рабочей силы почти всегда превышает долю фирм, то есть там трудится относительно больше работников, при этом выпуск относительно выше, чем показатель рабочей силы, производительность труда выше. И вот эта дельта — разница медианного значения по совокупности староверов и нестароверов, староверы минус нестароверы. В этом смысле их средняя производительность труда одного работника выше. Понятно, что это «средняя температура по больнице», потому что есть какие-то очень крупные предприятия, а есть маленькие, но это все равно будет нам о многом говорить, тем более что мы тут берем не среднее, а медианы, и это дает более приближенные к действительному положению вещи.

По хлопчатобумажной промышленности мы такого уже не имеем, и здесь как раз видно, что это в основном мелкие фирмы с небольшой производительностью, и доля будет как раз значительно выше, чем доля по обороту. Ну, не значительно — в зависимости от годов, иногда значительно, иногда совпадает. Но тут мы уже не видим общей динамики. Более того, хлопчатобумажная промышленность к концу XIX века частично уходит из Москвы и Московского уезда, поэтому видим такие данные. Во всяком случае, староверы тут уже не имеют веса: Морозовы уже работают в Тверской губернии или в других уездах, например в Боровском.

В принципе, что мы установили: старообрядцы были представлены сверхпропорционально, у них повышенная склонность к предпринимательству, в шерстяной промышленности они нанимали в среднем больше рабочей силы и у предприятий отмечается высокая производительность. В целом до 1870 года наблюдаем очень стабильное участие в экономической жизни, затем — относительное падение.

Волны репрессий и циклы экономической активности

Как интерпретировать падение и насколько важны нам эмпирические данные в этом аспекте? Очень интересно проследить циклические волны репрессий. Некоторые историки так и пишут, что это имеет большое значение, потому что сначала — жесткие репрессии, почти удушение, а потом — ослабление. И вот моменты ослабления, либерализации, соответственно, формируют особую общину, появляются институты, и сам вот этот момент гонений приводит к тому, что этих сплоченных людей, наиболее сильных, естественный отбор оставляет. По этому поводу я шучу: давно гонений на староверов не было, поэтому они сейчас экономически не так заметны. Но это шутка, естественно. В принципе уже при Николае I ставили задачу решить проблему со староверами, но не смогли. Параллельно, например, все равно награждали медалями — одновременно были гонения и награждения, потому что кто будет решать проблемы? Мне попался документ: известно, что государь поедет туда-то и туда-то, а потом хватились, дорога разбита, потому что по ней прошли военные учения или что-то такое. Кто будет восстанавливать? Обратились к купцам-староверам. Они все восстановили и говорят: нам только одно — государственную грамоту дайте, что мы такие хорошие. Ну, дали. Или в Петрозаводске: приедет государь — а набережная не в порядке. Кто ее поправит? А за это медаль тоже. То есть история появления медали и здесь понятна. Различные были интерпретации, уже, наверное, не буду на этом останавливаться.

Более интересный вопрос — чем объяснить спад. На первых порах мы видим неразвитость рыночных институтов, и тогда роль староверов значительна. Вообще, когда личные отношения доминируют, христианская этика востребована; когда вырастают правовые институты, то роль ее в любом случае уменьшается, она маргинализируется. Например, честное слово: понятно, что честность важна в торговле. Кстати, исследуя старообрядческое предпринимательство, я увидел, что там не все просто. Иногда братья родные друг другу дают деньги по расписке. Казалось бы: зачем по расписке — это же братья. А чтоб черт не затесался! То есть расписку дали — и можно спокойно жить.

Роль Москвы

Во второй половине XIX века мы видим развитие акционерных форм собственности, то есть безличных отношений, банковской сферы; растет число иностранцев. Если посмотреть на петербургскую купеческую гильдию, то процентов 40 там будет протестантов и иудеев, в некоторые периоды даже больше. Это уже другая картина в плане того, что сам характер бизнеса меняется. Изменилась роль государства: если в первой половине XIX века она не особо активна, то потом все яснее обозначается. Поэтому, конечно, староверы в этом смысле сознательно или несознательно дистанцируются. С одной стороны, само государство не то чтобы жаждет им помогать финансово, с другой стороны, они и сами отступают. Развиваются другие сферы: железнодорожное строительство, металлургия, добыча полезных ископаемых. Ну и вообще важна роль Петербурга — как писал Рябушинский, медлительные русские мужики, которые размеренно принимают решения, перекрестясь, умирают в атмосфере Петербурга. Тут уже другие личности приходят на смену.

Плюсы и минусы старообрядческой модели

Последний аспект, на котором остановлюсь, заключается в том, что сама хозяйственная этика имеет амбивалентный характер. Казалось бы, трудолюбие — это хорошо. Но до определенной степени. Все зависит от исторического момента, от способности подстраиваться, адаптироваться. Если на каком-то этапе это может способствовать высокой производительности, то на другом — консервирует трудоемкие производства. Мы вкалываем, трудимся и трудимся, вместо того чтобы заменить это машинным трудом.
Бережливость — с одной стороны, бережливость способствовала самофинансированию. С другой стороны, когда появилась возможность брать под низкий процент банковские кредиты, бережливость могла тормозить процессы, потому что сформировалась привычка жить на свои. Когда отсутствовал рынок капитала, это было очень важно.

Доверие, но доверие к кому — к избранным, к таким же староверам. Понятно, что тут может быть и беспроцентный кредит, и доступность рабочей силы, но оборотная сторона — слабое встраивание в безличный рыночный процесс и какое-то даже недоверие к нему. Что тоже тормозит развитие.
Наконец, общинность. С одной стороны, она обеспечивает тесные экономические связи, но они замкнуты на себе, сегрегированы. Есть известная социологическая работа — «Сила слабых связей»: вот силы слабых связей у староверов уже не наблюдается, потому что сильные связи доминируют. В этом смысле можно показать амбивалентность хозяйственной этики, которая может на разных этапах как способствовать, так и препятствовать развитию.

Mar. 14th, 2013

09:11 pm - Русские купцы-старообрядцы в начале XX века: инициаторы реформ или спонсоры революции? Продолжение

М.СОКОЛОВ: Александр Владимирович, вот приходит Николай II и что? Ситуация действительно меняется? Империя начинает вести политику частично открытых дверей, внедрения иностранного капитала. Это, собственно, приводит к конфликту московского староверческого купечества с властью постепенного, да? То есть они пытаются что-то изменить... Это действительно самый принципиальный для них был вопрос - там, по таможенному тарифу, по каким-то экспортным пошлинам и так далее?

А.ПЫЖИКОВ: Да. В истории староверческого купечества есть 2 узловых точки. Об одной мы уже сказали - это середина 19 века, когда они, собственно, вошли в гражданское поле империи. И вторая узловая точка, которая отразилась на судьбе всей Российской империи - это конец 19-начало 20 века, связанное с изменением курса царизма. В чём, собственно, это было изменение? Конечно, протекционистский тариф был высоким, он оставался высоким. Министр финансов Витте, который стал к тому времени министром финансов, не покушался, естественно, на него. Но он выдвинул следующую идею, которую олицетворял собственной персоной. Идея состояла в привлечении иностранного капитала в объёмах невиданных ранее. Логика была простая: "Русское купечество - хорошее, никто не говорит. Но ждать, пока они достигнут нужных кондиций, когда они вырастут, можно очень долго. Мы безнадёжно отстанем от запада. Поэтому нужно немедленно сделать рывок. Нужно сюда открыть ворота для иностранного капитала прежде всего. Пусть они приходят сюда, оборудуют производства, предприятия, делают какие-то промышленные активы. Это позволит сделать рывок вперёд. А купечество? Хорошее, но пусть подождёт". То есть тем самым им указывалось на вторую роль. А они претендовали на самую главную скрипку в экономике. А им было сказано, что ни о каких первых ролях с этих пор речи быть не может. Это очень было обидно для них потому, что Витте начинал абсолютно как человек кругов Аксакова и Каткова. Он публиковался в их изданиях, в их газетах. Его родной дядя - Фадеев - это был предводитель Русской партии, который манифесты её писал и издавался тиражами... Они считали его своим и теперь этот человек (почему у Витте была такая репутация хамелеона) настолько переориентировался, что лучшими его друзьями стали питерские банкиры во главе с Родштейном, директором Международного Петербургского банка. Это, конечно, для купечества была просто пощёчина, что человек, которого они считали своим, отнёсся к ним таким образом.

А.ПЫЖИКОВ: Совершенно верно в этом вопросе подмечена суть дела. Я скажу чуть подробнее. Конечно, когда при Александре III был ренессанс московского купечества, даже ренессанс старообрядчества... Преображенское, Рогожское кладбища чувствовали себя как никогда хорошо... Это их духовные центры. Они уже не были финансовыми артериями, как раньше... Всё, казалось, идёт так по их сценарию. И их политика, политика верноподданничества - ползать на коленях вокруг трона - себя полностью оправдывает. Дивиденды экономические идут в руки. Русская партия эти дивиденды правильно оформляет и, так сказать, материализует в конкретную политику. Всё хорошо. Но дальше, когда случился поворот Витте, о котором мы говорим, поворот в сторону иностранного капитала, в объёмах которого никогда в России не было... Я подчеркну. Ни при Петре I, ни при Екатерине II это даже нельзя говорить. Это ни в какое сравнение не идёт. Когда произошёл такой новый финансовый акцент, они поняли, что стоянием на коленях у трона вопрос не решить. И верноподданничесткие заклинания, которым они посвящали всё своё время, теперь не работают. Нужны какие-то иные механизмы, чтобы выйти из этой ситуации, как-то минимизировать своё такое ущемлённое положение, в котором они так нежданно-негаданно оказались.

абсолютно обречённые были попытки. Теперь ситуация изменилась. Купечество быстро и активно стало искать новые механизмы. Новые механизмы какие? Механизмы по ограничению самодержавия и правящей бюрократии, чтобы не было таких штук, как с ними проделал Витте, так примитивно говоря. Эти механизмы сразу были найдены. Они уже были в Европе апробированы давно, там они цвели. Это, такое вот, конституционное правление. То есть все законные права должны выражаться не верховной волей, а конституцией прежде всего. И правящая бюрократия не должна иметь монополию на управление. То есть парламентские формы должны ограничить её в реализации политики. Купечество увидело этот механизм и начало в него вкладываться.

А.ПЫЖИКОВ: Здесь очень важный момент, который зачастую упускается из виду. А именно, когда мы говорим "староверы", "раскольники", "староверческое купечество" - это не совсем правильно. Потому что если быть идейно точным, то нужно всегда иметь в виду, какие староверы - поповцы или безпоповцы. Конечно, всё, о чём мы говорим - эта Московская купеческая группа - костяк её составляли поповцы, это Белокриницкая иерархия, о которой мы упоминали. Основной костяк миллионеров, которые выросли из крестьянской среды - они были представителями Белокриницкой иерархии, то есть Рогожского кладбища. Безпоповцев там были единицы. В первом ряду ведущих миллионеров их очень мало.

М.СОКОЛОВ: В эфире "Эха Москвы" и телеканала "RTVi" "Цена победы. Цена революции". Сегодня наш гость - доктор исторических наук Александр Пыжиков, автор книги "Грани русского раскола". Продолжаем нашу беседу о роли купцов- старообрядцев в тех переменах, которые происходили в России в начале 20 века. Ну что же, сразу же у меня есть вопрос. Алексей спрашивает: "Какая из групп старообрядцев наиболее активно была уже в революционном движении?" А Алексей Кучегашев написал: "Что связывало Савву Морозова и большевиков?" Действительно самая интересная фигура. Видимо, может быть, самая яркая. Появились купцы, которые спонсировали не только либералов, земское движение, но и социал- демократов. Почему?

М.СОКОЛОВ: Я думаю, и бюрократия тоже.

А.ПЫЖИКОВ: Да. Это особая статья. Там, конечно, да. Это тоже малоизвестная страница. Но если сейчас мы говорим о купечестве, да... То есть такие вот разные группы всегда существовали. Мелкие группы. Это на уровне кружков. За уровень кружков это никогда не выходило до начала 20 века. Там и оставалось всегда. Поэтому когда я смотрел все эти полицейские отчёты на эту тему в архиве, то никто никакого беспокойства не высказывал. Это абсолютно так. Но всё изменилось в начале 20 века. И по этим полицейским отчётам уже к 1903 году, чувствуется, они наполнены тревогой. Они чувствуют, что что-то поменялось. Поменялось что? Возникла мода на либерализм, на конституцию. Возникла эта мода в обществе российском, интеллигентских слоях прежде всего. Откуда? Как это получилось? Здесь ответ очень простой. Московское купечество сделало одну очень значимую вещь с конца 19 века, о которой знает каждый, но никто не понимает и забыли сейчас назначение этого культурного...

М.СОКОЛОВ: Всякий был в Третьяковской галерее.

А.ПЫЖИКОВ: Да, культурно-просветительского проекта, если так можно говорить, инициированного и оплаченного, самое главное, московским купечеством. Видные представители московского купеческого клана фактически создали всю эту культурно-просветительскую инфраструктуру, говоря современным языком. О чём я говорю? Третьяковская галерея, которая собиралась... Не забудем, как она собиралась. Она собиралась в пику эрмитажу императорскому. Эрмитаж был наполнен картинами западных художников европейских. Здесь акцент делался на своих, на русских. И, собственно, это и составляет костяк Третьяковской галереи. Затем театр - это МХАТ, Московский Художественный театр - это ничто иное как изобретение и реализация купеческой идеи. Это очень значимое явление. Оно в культурной жизни выходит за рамки... Оно пережило рамки и 1905 года, и 1917 года, и 1991 года. То есть насколько это действительно была хорошая плодотворная идея. Во главе МХАТ стоял, как известно, Константин Сергеевич Станиславский. Не все знают, что это старообрядческий купеческий род Алексеевых. Он один из родственников Алексеева, который даже был московским городским главой в первопрестольной... МХАТ тиражировал, нёс либерально- демократические идеи. Он делал их модными. Пьесы Горького всем известные... Например, "На дне" всем известная - это ничто иное как исполнение заказа МХАТ, который просил Горького написать что-то такое демократическое, берущее за душу и Горький выдал эту пьесу "На дне". Там же были все эти премьерами, которые заканчивались огромными аншлагами, демонстрациями потом с чествованием Горького и МХАТ, что они сделали такой культурный продукт. Оперы Мамонтова, частные оперы Мамонтова, где заблистало открытие русской культуры - это Фёдор Шаляпин. Это всё открытие Мамонтова. А какие оперы ставила эта частная опера! Какие постановки! "Хованщина" - это абсолютно старообрядческая эпопея, которая неприятна для Романовых. "Борис Годунов" - опять-таки, неприятная для дома Романовых страница. Заковыристые, такие, идеи выняты и растиражированы на публику. То есть эта инфраструктура создала такую либерально-демократическую атмосферу. И к ней сразу стали проявлять интерес очень многие образованные люди из интеллигенции. Возникла мода, как я уже сказал, на либерализм. Но этим не ограничилось московское купечество.

А.ПЫЖИКОВ: Вы в вопросе правильно сказали, радиослушатель правильно задаёт вопрос. Как эти революционные элементы? Правильно, потому что купечество прекрасно понимало, что недостаточно разных респектабельных земцев дворянского происхождения, умудрённых знаниями профессоров - этого недостаточно для продавливания модели по ограничению самодержавия и правящей демократии. Да, это хорошо, это нужно, но этого не достаточно. Гораздо убедительнее если все эти идеи будут звучать на фоне взрывов, бомб и выстрелов из ружей. Тут им была нужна та публика, которая способна обеспечить этот фон. И купечество занимало, как я сказал, уникальное движение в оппозиционном движении. Оно общалось как с профессорами и земцами, которые были князья и графы, некоторые из них... И так же комфортно себя чувствовало с теми слоями, которые могли осуществлять эти террористические акты и что-то подобное...

М.СОКОЛОВ: А Савва Мамонтов? Он был экзотический персонаж в данном случае?

А.ПЫЖИКОВ: Нормальный купеческий персонаж. Почему у всех он на слуху?

М.СОКОЛОВ: Потому что такая трагическая судьба - самоубийство...

А.ПЫЖИКОВ: В мае 1905 года... Там разные версии. Кто-то говорит, что его убили, кто-то, что он застрелился. Это можно выяснять...

М.СОКОЛОВ: Деньги пошли большевикам частично.

А.ПЫЖИКОВ: Он, конечно общался. Горький об этом свидетельствует. Но только почему говорят?.. Савва Тимофеевич Мамонтов...

М.СОКОЛОВ: Савва Морозов.

М.СОКОЛОВ: Нам пишут: "Четвериковы, Рукавишниковы, Дунаевы, Живаго, Щукины, Востряковы, Хлудовы" - всё это одна группа, да?

А.ПЫЖИКОВ: Хлудовы, Щукины, Четвериковы - это всё одна группа, это так называемая московская группа.

М.СОКОЛОВ: Да, когда купцы закупали оружие для своих рабочих.

А.ПЫЖИКОВ: Да. Это абсолютно, как бы... Я здесь абсолютно не первопроходец. Многие авторы указывали, что вся забастовочная волна в Москве начиналась с заводов и фабрик, которые принадлежали купцам. Механизм очень простой. Они выплачивали зарплату, но говорили, что можно не работать в этот день. Как вы понимаете, желающих было немало. Все с радостью в этом участвовали. Это поощрялось. Это инициировало всю эту забастовочную волну. Этот механизм давно уже открыт. Многие учёные об этом писали. В данном случае я просто обобщил большую часть того, что написано. Конечно же, не всё. Так вот, учреждение этой Думы состоялось. Да, Дума законодательная. На большее пока не претендовали. Нужно было посмотреть, как этот новый государственный механизм будет работать. То есть нужно было апробировать, как он в действии будет функционировать. Здесь из купеческого клана взялся провести эту апробацию, если так можно сказать, известный московский деятель Александр Иванович Гучков. Его положение в московском купечестве особенное. Он не принадлежал к основному костяку этого московского купечества, а именно к Белокриницкой иерархии. Он вышел из Феодосиевского беспоповского согласия. Но уже к концу 19 века он был единоверцем. Такая, маскировочная была сеть, образ такой. Он был единоверцем, хотя, конечно, к православию он относился ничуть не лучше, чем его предки. Это понятно. Но этот Гучков Александр Иванович - он активный политический деятель. Он выдвинулся в 1905 году. Он взялся стать неким предводителем, который выражает интересы московского купечества по отношению к власти, к правительству, к Петербургу. У него установились тёплые очень отношения доверительные с премьер- министром Столыпиным. Это известный факт. Он убедил все эти московские круги, что он сможет сделать так, что эта модель, которую продавливали в 1905 году, заработала, заработала так, как хотелось бы и он за это будет отвечать. Он возглавляет самую крупную фракцию в Государственной думе, фракцию октябристов, у него есть полные доверительные отношения со Столыпиным, поэтому он сможем,

говоря нашим языком, разруливать все коммерческие вопросы.

М.СОКОЛОВ: Но не получилось.

А.ПЫЖИКОВ: Первый опыт у него был положительный в 1908 году. Всё-таки Гучков и Дума смогли уговорить Столыпина, чтобы он пресёк инициативы по созданию треста из металлургических мероприятий на юге, где в основе лежал иностранный капитал. Это была крупная очень победа в 1908 году. Историки экономики её знают, я думаю, помнят. Затем, конечно, начались пробуксовки. Чувствуя это, Гучков решился на крайний шаг. Он решился возглавить третью Государственную думу, чтобы получить доступ к царю. Он тогда получил право постоянного доклада у императора. Он решил этим правом воспользоваться, чтобы влиять на него. И поэтому в 1910 году он из руководителя крупнейшей фракции становится председателем Государственной думы. Но с царём общение не заладилось. Конкретно Гучков планировал... Он был убеждён, что он уговорил царя назначить одного персонажа морским министром. Николай II согласился, с улыбкой его проводил и назначил другого - Григоровича в 1911 году, после чего всем стало ясно, каково же влияние Гучкова, что оно близко к нулю, если вообще о каком-то можно здесь говорить. После этого у купечества произошло осмысление, осознание того, что эта модель ни к чему не приведёт.

М.СОКОЛОВ: Александр Владимирович, получается так, что где-то в 1914 году мы видим к лету 1914 года реальное политическое обострение ровно похоже по тому же самому сценарию в лето перед 1905 годом - те же практически лозунги, начинаются забастовки на разнообразных предприятиях, Москвы в частности. Что это? Снова значит они взялись за старое, да? Только найдя союзников, как я понимаю, ещё и в бюрократии. А.ПЫЖИКОВ: Здесь самый интересный эпизод нашей истории царской империи, который почему-то выпадает из поля зрения исследователей. Мы сейчас говорили о Гучкове, что он пытался какую-то роль играть посредника, такого, между правительством и московскими деловыми кругами. Всё это кончилось полным политическим банкротством его на тот момент. То тогда нашёлся другой персонаж, который взялся с большим успехом и основанием играть эту роль. Речь идёт не о каком-то выходце из купечества, а об одном из царских фаворитов, фаворитов царской четы - императора и императрицы. Я говорю об Александре Васильевиче Кривошеине. Это крайне интересная фигура российской истории. Что интересного? Он двигался по бюрократической лестнице царской, очень уверенно быстро двигался. То есть очень была бурная карьера. Её обеспечивал один царский приближённый - это Горемыкин. Такой был премьер-министр, министр МВД. Он оказывал покровительство Кривошеину. Кривошеин очень быстро двигался и оказался в правительстве Столыпина чуть ли ни его правой рукой. Но упускается из вида одна деталь. Кривошеин был не просто царским бюрократом. Он женился в конце 19 века на внучке Тимофея Исаевича Морозова, самого столпа, отца Саввы Морозова, Елене Карповой, если быть точной в её фамилии. И породнился с таким купеческим кланом, который находился в центре этой всей московской буржуазии и московского купечества. Он стал своим. И тут мы впервые в российской истории, чего не было весь 19 век, а о более раннем времени говорить не приходится, становимся свидетелями странного такого стечения обстоятельств, что любимец царя и свой человек в московском купечестве. Именно такое особое положение его в этих властных и экономических структурах позволило ему стать центровым в продвижении парламентского проекта, то есть превращении Думы из законодательной в полноценный парламент в западном смысле этого слова. То есть Дума, которая не просто издаёт законы, но и которая оказывает влияние на назначение в правительстве, которая управляет. Кривошеин хотел это сделать. Московское купечество, естественно, связанное с ним родственными узами, пошло с ним на более прочный союз, чем с Гучковым. Тот на тот момент отошёл уже на вторые-третьи роли, его не видно. Кривошеин именно и взялся продавливать это сверху. Это 1915 год. В 1914 году до войны это всё начиналось, начиналось успешно, Кривошеин делал очень успешные шаги по устранению своих противников из правительства. Конечно, был соответствующий фонд забастовочный в Петербурге. Опять всё это началось. Руководили, конечно, уже здесь люди другие - это социал-демократическая фракция дума "Трудовики", где Керенский уже появляется. Ими уже руководили представители купечества, в

частности Коновалов - крупнейший капиталист, ближайший соратник Рябушинского, целый группы соратник... Это тоже очень видный и уважаемый купец Москвы. Он был на связи, он тоже был членом Госдумы, он отвечал за это направление. То есть вся такая ситуация снова взбудоражилась. В 1915 году были уже военные условия, но тем не менее из-за того, что были неудачи на фронте, решено было снова эту тему будировать. Кривошеин её начал...

А.ПЫЖИКОВ: Здесь всё-таки, наверное, ключевые слова - "Во время войны". Вся эта эпопея, вся история с прогрессивным блоком развивалась во время войны. Николай II отказывался производить такие политические шаги в военных условиях. Он считал, что нужно всё-таки сначала довести эту войну до победного конца и тогда уже на лаврах победителя возвращаться к этой теме, но никак не раньше. Именно за такую последовательность действий он очень жёстко выступал. И Кривошеин не смог его переубедить. Кривошеин говорил, что нужно это сделать, это лучше скажется на наших военных делах и мы быстрее победим. Но Николай II считал, что всё-таки лучше возглавить армию. Он стал верховным главнокомандующим как раз в августе 1915 года. "Это сейчас более своевременно, чем увлекаться политическими комбинациями. Политические комбинации" - считал он - "подождут окончания войны. После к ним вернёмся". А пока он заложил свой авторитет, чего, кстати, Кривошеин не советовал ему - класть на алтарь свой авторитет и свою фигуру, свою царскую персону, что лучше пускай возглавляет войска верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич. То и в случае неудачи всё можно как бы списать на него. Но Николай II решил, что он всё это возьмёт на себя, в этом его долг. И он заложился полностью на военное направление, что естественно в годы войны. А политические все комбинации, политические действия он решил оставить на потом. Но поскольку Кривошеин и его союзники из правительства настаивали, то он вынужден был с ними расстаться, скажем так.

М.СОКОЛОВ: Хорошо. Ну вот были созданы, тем не менее, при участии купечества этого нам уже знакомого военно-промышленные комитеты, при них рабочие группы. Полиция, в частности, я вижу, считала их сетью заговорщиков, дестабилизирующих и так далее. А в основной деятельности они были недостаточно эффективны... Каково ваше мнение? Что это были за структуры всё-таки? Это были структуры помогавшие армии или это были структуры, которые готовили какие-то политические акции?

А.ПЫЖИКОВ: В годы войны именно в Москве она была инициатором... Буржуазные круги, земские круги инициировали создание общественных организаций для помощи фронту. То есть идея такая, что бюрократия не справляется со своими обязанностями, не может обеспечить победу, поэтому должна подключиться общественность. Вот в лице земского городского союза и новой такой организации... Это изобретение Первой Мировой войны - это военно-промышленные комитеты, где буржуазия собирается с силами и помогает фронту ковать победу. Но заметим, что все военно-промышленные комитеты действовали на казённые средства. Всё это из бюджета поступало в эти военно-промышленные комитеты. Они этими суммами оперировали, а отчитываться не особо хотели, естественно. Здесь кроме помощи фронту возникли при военно-промышленных комитетах так называемые рабочие группы... Опять это фирменный, такой, знак московского купечества,

когда опять подтягивались народные слои для решения каких-то проблем, которые им нужно было продавить наверху. Создавался такой фонд. Эти рабочие группы, так сказать, демонстрировали глас народный в поддержку тех инициатив, которые реализует купеческая буржуазия. Кстати, очень много рабочие группы... Например, при ЦВПК - это при Центральном военно-промышленном комитете - сделала очень большие дела. С помощью рабочей группы произведён секвестр Путиловского завода, который принадлежал банковской группе русско-азиатского банка. Московское купечество всегда противостояло банкам питерским и пыталось как можно сильнее их ущемить. Рабочие группы внесли сюда свой вклад даже в годы Первой Мировой войны. И конечно же, непосредственно перед февралём 1917 года все те воспоминания, которые в эмиграции опубликованы и изучены сейчас, они позволяют утверждать, что рабочие группы представляли из себя действительно боевой штаб, не побоюсь этого слова, по расшатыванию царского режима непосредственно на последней стадии. Именно они координировали все действия вместе с Думой того, чтобы показать царизму, что он обречён.

А.ПЫЖИКОВ: Конечно, это не миф. Вся последовательность действий в исполнении московского купечества убеждает в том, что к этому шли осознанно. Для этого были разные союзники - Гучков, Кривошеин... Кстати, когда Кривошеина в сентябре 1915 года царь отправил в отставку, то они о нём быстро забывают, всё московское купечество. Он уже для них становится никем. Они уже полностью настроены на расшатывание царского режима откровенно. И здесь же тема Распутина достигает своего апогея. Она так тлела, а теперь она становится мощным орудием, с помощью которого дискредитируется именно царская чета. Солдатский бунт, да, произошёл. Это в феврале 1917 года. Действительно был солдатский бунт. Конечно, они создавали всю ту атмосферу, при которой он мог бы произойти, но вряд ли они ожидали тех последствий.

А.ПЫЖИКОВ: Ну, да. Ну, во-первых, февральская революция 1917 года закончилась банкротством. Ей на смену пришла октябрьская и дальше... Ну, потому что всё- таки либеральный проект, который продвигала московское купечество - он потерпел полный крах, он потерпел фиаско. То есть перестройка государственной жизни на либеральных рельсах, конституционных, либеральных, как они хотели и считали, что это поможет России полностью не оправдалось. Народные массы оказались абсолютно глухи к этому либеральному проекту, абсолютно глухи. Они его не воспринимали. Они не понимали тех прелестей, которые для московского купечества были очевидны, политические прелести. У народных масс были совершенно другие приоритеты, другое представление о том, как им жить...

М.СОКОЛОВ: То есть вся та же общинность и вся та же идея старого раскольничества?

А.ПЫЖИКОВ: Да. Вот эти глубинные пласты... Они жили общинной коллективной своей психологией. Именно она и выплеснулась наружу. Либеральный проект здесь стал неуместен.

Почему староверы — такие удачливые предприниматели? Почему староверы такие богатые

Сколько в Москве было староверов-промышленников?

Козыри староверов

Откуда мы знаем цифры?

Волны репрессий и циклы экономической активности

Роль Москвы

Плюсы и минусы старообрядческой модели

Mar. 14th, 2013

09:11 pm - Русские купцы-старообрядцы в начале XX века: инициаторы реформ или спонсоры революции? Продолжение

Похожие статьи

Инородные тела носа и околоносовых пазух

Мастопатия: стоит ли ее бояться

Возмещение пособий из ФСС

Порядок заполнения справки-расчета в фсс

Сонник автомобиль, к чему снится автомобиль, во сне автомобиль Сонник управлять машиной с помощью

Пётр I - лже-сын царицы Натальи

Подпишитесь на новости